Походка пьяницы. Чума питонов - [15]

— Президент! Прикажите пилоту остановиться. Но Эст Кир и головы не повернул.

Карл заволновался. Он прижался лицом к стеклу, пытаясь разглядеть город, но вертолет был уже далеко. «Ничего не случилось, — пытался успокоить себя Карл, — никакой опасности нет. Нигде в мире нет враждебных туземцев. Ничего не случится. Конут здесь в такой же безопасности, как у себя в постели. В такой же, — неумолимо напомнила ему память, — но не более».

Конут опоздал на вертолет по той причине, что в это время потягивал пиво за пыльным столиком, стоящим на тротуаре. Впервые за невообразимо долгий срок его мозг отдыхал — а случалось ли с ним это вообще?

Он не думал ни об аномалиях, зафиксированных в статистических переписях законом распределения Вольграна, ни о предложении Карла вступить во временный брак, ни даже о том, что экспедиция — досадная помеха работе. Теперь, когда он здесь, поездка не казалась такой неприятной. Какое спокойствие вокруг. Похоже на рождение нового цветка.

Он прислушался к непривычной тишине и решил, что это хоть и непривычно, но довольно приятно. В нескольких сотнях ярдов, нарушив безмолвие, в небо поднялся какой-то самолет, но — вот удивительно — тишина сейчас же вернулась.

У Конута появилась, наконец, возможность, которую он искал с тех пор, как покинул клинику полдня назад в десяти тысячах миль отсюда. Он заказал еще пива и достал из кармана пачку историй болезни, полученную в Медицинском Центре.

Их было больше, чем он ожидал.

Как признался врач, подобных случаев в Университете было около пятидесяти. Сейчас Конут держал в руках более сотни историй болезни. Он быстро просмотрел медицинские заключения и пришел к выводу, что проблема существует не только в их Университете, но и в школах, и даже вне научных кругов. Кажется, много случаев было среди членов Правительства. Двенадцать историй относились к персоналу одной телевещательной сети.

Он читал ничего не говорящие ему имена и изучал факты. Один работник телевидения восемь раз пытался закоротить хорошо защищенную цепь, прежде чем ему удалось убить себя этим способом. Он был счастлив в семейной жизни и со дня на день ожидал повышения по службе.

— Ancora birra?

Конут вздрогнул, но это была всего лишь официантка, предлагающая еще пива.

— Хорошо, одну минуту.

Не было смысла постоянно отвлекаться, чтобы заказать очередной стакан.

— Принесите-ка пару бутылок.

Солнце поднялось высоко, облака медленно затягивали небо, прикрывая остров от палящих лучей, но над горизонтом небо оставалось безоблачно голубым. От жары и пива Конута клонило ко сну.

Он подумал, что должен попытаться догнать остальных. Или они решили продолжать путь без него? Мастер Карл, наверное, просто выйдет из себя.

Но Конуту было так хорошо здесь.

На этом маленьком острове он, без сомнения, легко нашел бы остальных, если бы захотел. Но у него еще осталось пиво и куча бумаг, и здесь, похоже, его никто не побеспокоит. Он прочел документы от начала до конца, но не нашел ни одного случая, где бы мания самоубийства не доконала человека за десять недель. Конуту до конца этого срока оставалось двенадцать дней.

— Вернитесь, — бушевал Мастер Карл в салоне вертолета. — Мы не можем оставить беднягу умирать!

Эст Кир недоуменно фыркнул. Старуха пронзительно прокричала:

— Нечего так о нем беспокоиться. В самом деле, вы что — хотите испортить ему жизнь? Дайте малышу возможность поразвлечься.

Карл сделал глубокий вздох и возобновил уговоры, но без толку — его спутники были настроены весьма легкомысленно и не желали смотреть на вещи серьезно. Карл тяжело опустился в кресло и уставился в окно.

Вертолет приземлился перед самым большим из сборных домиков. Окна в нем были застеклены и забраны решетками. Блондинка открыла рот, будто деревянная кукла, и прокричала:

— Выходите все! И побыстрее, я не могу ждать вас весь день.

Карл мрачно двинулся за ней к дому. Он все поражался, как мог, пусть хотя бы на мгновение и издалека, принять ее за подростка. Да, у нее яркие голубые глаза и белокурые волосы, но глаза все в красных прожилках, а волосы неопрятными желтоватыми космами падают на скулы. Черт с ней, сказал он себе и вновь забеспокоился о Конуте. Процессия быстро поднялась по лестнице, миновала зарешеченную дверь и вошла в перегороженную двумя рядами решеток комнату.

— Вот аборигены, — объявил Эст Кир своим лишенным выражения голосом.

Оказалось, это местная тюрьма, состоящая всего из одной камеры, в которой копошилась дюжина или около того низкорослых мужчин и женщин со смуглой кожей. Детей среди них не было. «Нет детей, — подумал Мастер Карл, — но ведь они искали полное племя, чтобы сделать выборку. А здесь сплошные старики. Самые молодые выглядели, по крайней мере, лет на сто…»

— Посмотри внимательнее, — произнес размеренный голос Эста Кира, — здесь нет ни одного старше пятидесяти.

Мастер Карл вздрогнул. Опять Кир прочел его мысли! Не без зависти Мастер Карл подумал о том, как, наверно, прекрасно быть таким мудрым, таким опытным, все понимающим, чтобы угадывать мысли каждого, прежде чем они будут высказаны вслух. Это была та самая мудрость, которую, как надеялся Карл, его подчиненные когда-нибудь припишут и ему, но пока этого не произошло, и поэтому Карл испытывал легкую досаду, что Эст Кир достиг цели.