Поход Яна Гамильтона - [24]

Вечером 27 мая авангард Гамильтона соприкоснулся с Френчем, который с одной бригадой конной пехоты и двумя кавалерийскими бригадами двигался впереди, слева от нас, занимая по отношению к нам то же положение, что мы занимали к основной армии. [519]

Информация о противнике была следующая: воодушевленные тем, что рельеф местности давал им преимущество при обороне, буры заняли удобные позиции либо на Клип Ривьерсберге, либо вдоль линии золотых приисков вдоль гребня Ренда. 28 мая, ожидая на следующий день сражения, Гамильтон сделал короткий переход. Френч же, наоборот, вырвался вперед, чтобы сделать рекогносцировку и, по возможности, прорваться сквозь линию противника.

Я ехал с генералом Бродвудом, чья бригада прикрывала продвижение колонны Гамильтона. Войска вступили в холмистую область, холмы ограничивали обзор со всех сторон и представляли опасность для колонны.

В девять часов мы дошли до прохода между двумя крутыми скалистыми хребтами. С вершины одного из них открывался дикий пейзаж. К северу, поперек нашего пути, лежала черная полоса Клип Риверсберга, тянущаяся на восток, насколько хватало взора, и представляющая на всем своем протяжении серьезное препятствие для наступающей армии. На западе эти хмурые горы постепенно переходили в травянистые склоны, и среди них вставал длинный гладкий хребет Витуотерсренд, подходы к которому были затруднены несколькими сморщенными гребнями. Многочисленные пятна горящей травы, которые сопровождали движение войска в сухую погоду, — следствие нашей неосторожности или умысла врага — окутывали весь этот пейзаж дымом, заставляли воздух дрожать и искажали пространство, как миражи в Судане. Но одно было видно достаточно четко, чтобы привлечь наше изумленное внимание: весь хребет Ренда был утыкан фабричными трубами. Мы прошли 500 миль по стране, которая, хотя и выглядела многообещающей, европейскому глазу представлялась дикой пустыней, а здесь мы свернули за угол, и перед нами предстали свидетельства процветания, производства, неугомонной цивилизации. Казалось, будто я издали смотрю на Олдхэм.

Это впечатление было развеяно грохотом открывших огонь пушек. Френч занимался делом. Мгла и расстояние мешали нам наблюдать за действиями его кавалерии. Все что мы видели, ограничивалось темными силуэтами британских кавалеристов и белым дымом голландских пушек. Впрочем, заметно было, что дела у Френча идут не очень успешно. [520]

Ко второй половине дня громкое эхо тяжелых орудий оповестило нас, что буры раскрыли свою основную позицию, и мы знали, что нужно нечто более основательное, чем кавалерия, чтобы выбить их оттуда. Вечером мы видели, как бригада Френча возвращается через реку Клип и спускается под частый барабанный бой пулеметов Виккерса-Максима, прикрывающих ее отход, это определенно говорило о том, что на утро в бой вступит пехота.

В двенадцать часов Гамильтон получил донесение из кавалерийской дивизии. Посланец Френча рассказал, что у кавалерии в тот день был жаркий бой и ей противостояли 40-фунтовые пушки буров, однако сам этот стойкий полководец только информировал Гамильтона о приказах, полученных им из главного штаба: двигаться через Флориду на Драйфонтейн, не просить помощи и не ссылаться на какие-либо затруднительные обстоятельства. Действительно, как мы узнали позднее, его операция 28 мая свелась практически к артиллерийской дуэли, которая, к счастью, несмотря на большой расход боеприпасов, привела лишь к очень небольшим потерям.

Буры, увидев, что кавалерия стала отходить на закате, решили, что они отбили первую атаку, отчего их уверенность в своих силах и неприступности позиции на Ренде увеличились.

Приказы из генерального штаба на 29 мая подразумевали, что в случае, если противник будет пытаться удержать позиции, следует вступить в сражение. Френч со своей кавалерийской дивизией должен был, обойдя Иоганнесбург, направиться в Драйфонтейн; Ян Гамильтон отправлялся во Флориду; основная армия, под командованием фельдмаршала, собиралась вступить в Гермистон и захватить железнодорожный узел, откуда расходились дороги на Наталь, в Капскую Колонию и Потчефстроом. Эти передвижения, которые начальник отметил флажками на карте, теперь, насколько это возможно, должны были выполнить солдаты на реальной местности.

Операции основной армии выходят за пределы моей темы, однако необходимо здесь вкратце сказать об их результатах, чтобы читатель мог понять их смысл и не забыл об их масштабах и значении, вдаваясь в мелкие детали.

Внезапно предприняв быстрое наступление через Эландсфонтейн, лорд Робертс застал буров врасплох в Гермистоне, и [521] после небольшой стычки они в беспорядке отступили из города, который он занял. Столь спешным было бегство врага и столь стремительным британское наступление, что мы захватили девять локомотивов и много прочих подвижных составов, а линия от Гермистона на юг до Вереенигинга оказалась неповрежденной. Трудно переоценить значение этих преимуществ для успеха операции. Проблема снабжения сразу стала менее острой.

Френч на ночь встал лагерем к югу от реки Клип, всего на расстоянии пушечного выстрела от вражеской позиции, и 29 мая в восемь утра двинулся на запад, пытаясь прорвать или, вернее, обойти барьер, стоявший на его пути.