Поход викингов - [15]

И что же оказалось? Он нисколько не отличался от других викингов, тоже не решавшихся идти на разъяренного Торстейна.

Ньорд и Торгрим, растерявшиеся было после постыдного бегства Льота, снова воспрянули духом. Они переходили от группы к группе, и их ядовитые замечания не встречали отпора.

— Видали мы этого горлана Эйрика Рыжего! Пока что он с грехом пополам защищает свой кожаный панцирь. А вы слушали, развесив уши, этого жалкого искателя приключений!

Даже Вальтьоф заколебался и избегал отвечать на вопросы соседей. Один только Бьярни сохранял в глазах огонек, но и скальд не разжимал губ.

— Ты слышишь, Бьярни, что говорят люди? — осмелился спросить Скьольд, когда ветер донес до них ядовитые слова Ньорда.

— Гранит не боится ни дождя, ни ветра, Скьольд! Гранит не спешит.

— Дядя Бьярни! Смотри! Ведь Эйрик не отвечает на удары!

— Эйрик сам знает, что ему делать. Ты лучше посмотри на своего брата Лейфа. Он не позволяет себе ни одного лишнего движения и при этом ухитряется ни на шаг не отходить от Эйрика. Да, Лейф из породы отважных. Посмотри-ка на него, нет, ты только посмотри!.. Послушай, Вальтьоф, — обратился он к брату, — когда я уезжал, мои племянники были птенцами, а вернувшись, я застал орлов. Смотри!..

Остальные слова Бьярни потонули в гуле толпы.

При очередном выпаде Торстейна, мгновенно прикрытом ловким Скаллагримом, Эйрик вынужден был уклониться и отступить на пять-шесть шагов. В этот миг у него подвернулась нога в кожаном мокасине с шипами на подошве. Потеряв равновесие, викинг упал и выронил меч. Теперь он был во власти врага, который обеими руками поднял оружие, готовясь обрушить его на голову противника. В нескольких шагах от него застыл Скаллагрим, низко опустив щит.

Тогда Лейф Турлусон, сын Вальтьофа, перескочив через лежащего на земле Эйрика, поднял обеими руками свой щит и подставил его под удар тяжелого меча Торстейна… Это был безумно смелый поступок. Бели Лейф мог спасти Эйрика от чудовищного удара врага, то неизбежно должен был погибнуть сам, подставив под клинок не только щит, но и свою незащищенную голову.

Скьольд испустил крик, который прокатился по всему фьорду, разорвав тишину, внезапно нависшую над сотнями опечаленных голов.

Сталь и в самом деле прошла сквозь толстую кожу, но в ту же секунду Лейф сумел слегка повернуть свой щит. От неимоверного усилия мальчик даже подпрыгнул… Между тем люди, наблюдавшие с береговых утесов Боргарфьорда за поединком, от испуга инстинктивно втянули головы в плечи. Меч Торстейна новым ударом рассек три слоя моржовой кожи, но удар этот был ослаблен деревянным каркасом щита, окованным железом. Это ослабило силу удара. Бросив щит, Лейф отскочил в сторону. Торстейн поспешно нагнулся, чтобы высвободить свой клинок, на две трети вошедший в деревянную раму щита. С него градом катился пот. Тяжелая усталость, как плащ, опустилась на его тело. Бешеный ритм первой части поединка вызвал внезапное изнеможение. Неловкими движениями он высвободил меч.

Тем временем Эйрик Рыжий вскочил могучим прыжком и бросился вперед. Торстейн парировал боковой удар. Усталость не помрачила его разума. Он с ужасов понял, что противник так бодр и свеж, словно только что встал после отдыха на меховых шкурах. Он был порабощен зловещим спокойствием Эйрика Рыжего. В его светлом взоре Торстейн прочел холодную решимость.

Ловкий удар выбил из рук Скаллагрима щит и ранил его в правое плечо. Это дало Эйрику Рыжему еще немного пространства. Торстейн почувствовал, как меч отяжелел в его руке. Несколько раз он жадно глотнул воздух. Казалось, его грудь вот-вот разорвется от напряжения.

Эйрик следил за каждым его движением, подтверждавшим, что враг теряет силы. Волчьи ноздри Торстейна начали быстро раздуваться, а в узких глазах зажегся огонек тревоги. В любое мгновение Торстейн мог оказаться во власти Эйрика, но ему хотелось, чтобы отступление врага еще ярче оттенило его победу… Он принялся размахивать мечом, как дровосек топором. В руках Скаллагрима треснул второй щит. Торстейн уступил противнику еще пять шагов. Скоро начнется склон. Оба это знали.

Эйрик не терял из виду линию серых камней, обозначивших начало склона. До них уж едва оставалось двадцать шагов. Этот опасный рубеж был за спиной у Торстейна. А тот даже не осмеливался обернуться, чтобы измерить расстояние, отделявшее его от этих предвестников неумолимой судьбы. Если еще отступить, придется уже драться на склоне. Торстейн с огромным упорством пытался отвоевать хоть несколько шагов потерянного пространства. Он решил рискнуть, шагнув вперед, но при этом обнажился. Эйрик зашел слева и плашмя ударил его в бок. Оглушенный ударом, Торстейн закачался и широко раскрыл рот. Ужасная боль пронзила ему грудь.

Струсивший Скаллагрим двумя прыжками хилых ног очутился у линии камней. Но Торстейн не последовал за ним. Мысль о позорном бегстве лишь усилила его звериную ярость. Желание унизить и прикончить врага взяло у него верх над благоразумием. Любой ценою он должен был пролить кровь Эйрика Рыжего… В его руках превратился в топор и молот, чтобы рубить и дробить. Подхваченный гневом, как волной, он на пять шагов продвинулся вперед. На губах у него выступила пена. Правила наступления и защиты были забыты.