Поход Суворова в 1799 г. - [10]

«Кажется, — добавляет Грязев, — идет быстро и хорошо, т. е. не по-немецки, а по-русски или, лучше сказать, по-суворовски».

_____________________________________

* «Да здравствует наш освободитель» (ит.).

II. Занятие Пьемонта и сражение на Треббии

Проиграв сражение на реке Адде, французы, под начальством искусного генерала Моро, отступили на весьма выгодную позицию за рекой Танаро, причем фланги этой позиции упирались в крепости Валенца и Алессандрия. В это время в лагерь союзников пришли известия, что из южной Италии идет на помощь Моро армия генерала Макдональда. Суворов, считая этого противника более опасным, оставил преследование разбитого Моро и, присоединив вновь подошедшую из России дивизию Ферстера (8 тысяч), двинулся навстречу «неаполитанской» армии Макдональда, причем совершил чрезвычайно искусный и хорошо рассчитанный фланговый марш к г. Павии. Грязев очень благоприятно отзывается о состоянии города в то время и упоминает, что в нем есть «обширный и великолепный театр, на коем играли оперу «Арлекин», за вход в партер платили по 15 коп.».

Узнав, что армия Макдональда еще далеко, Суворов расположился на обоих берегах реки По, впереди Павии, так, что наблюдал непосредственно за армией Моро и препятствовал сообщениям его с армией «неаполитанской». В это время, 26 апреля, в главную квартиру Суворова прибыл великий князь Константин Павлович. Император Павел посылал своего сына в Италию как для того, чтобы придать более важности самой кампании, так и для того, чтобы удовлетворить собственное желание великого князя. Ему не было дано никакого определенного назначения, а дозволено только состоять в качестве волонтера при Суворове.

Присутствие при армии влиятельных особ, не имеющих определенного командования, стесняет полководца и обыкновенно вредит операциям; то одушевление, тот подъем нравственных сил войск, который они приносят с собою, далеко не искупает указанной невыгоды. Только главнокомандующий с большим характером и авторитетом сумеет обойтись в этих случаях.

Суворов, всегда с благоговением относившийся к лицам Императорского Дома, встретил со всеми знаками почтения «сына природного своего Государя» и сказал: «Опасности, которым Ваше Высочество можете быть подвержены, заставляют меня думать, что я не переживу Вас, если с Вами случится какое-нибудь несчастие». Он высказал, между прочим, опасение, что если великий князь будет взят в плен, то Россия для избавления его должна будет подписать тяжелый для нее мир с Франциею.

В тот же день, 26 апреля, получены сведения, будто французские войска, оставив Валенцу, отступают за Апеннины. Положившись на это известие, фельдмаршал приказал Розенбергу послать 27 апреля авангард генерал-майора Чубарова (3000 человек), которому переправиться через реку По и занять крепость.

Великий князь, сгорая нетерпением видеть военные действия, отправился в отряд Розенберга.

Генерал-майор Чубаров избрал для переправы место близ деревни Борго-Франко, верстах в 7 ниже Валенцы. Здесь река По разделяется на рукава, образующие низменный островок Мугаро-не; правый рукав узкий, мелкий и проходимый вброд; на островок же надобно было переправляться на пароме. Все лодки и паромы захватил неприятель, а река была в разливе и с шумом катила свои пенистые волны. Чубарову удалось в ночь на 30 апреля приискать довольно большой паром и сделать приготовления к переправе. На противоположном берегу обнаружены неприятельские передовые посты, которые, однако, не выказывали стремления помешать переправе. Во всяком случае, это доказывало, что неприятель не оставил Валенцы. В то же время и в главной квартире Суворова получены верные известия о том, что неприятель не отступил в Апеннины. Вследствие этого Суворов 30 апреля посылает из Тортоны Ро-зенбергу приказания, одно за другим, вернуться назад на присоединение к главным силам. Но Розенберг, видя, что неприятель не препятствует переправе Чубарова, соблазнился и со своим отрядом на переправу у Мугароне, чтобы потом завладеть Валенцой. Утром 1 мая уже весь авангард Чубарова был на острове Мугароне, оставалось переправиться вброд на правый берег По, но Розенберг выжидал, когда соберется побольше войск; переправа главных сил его корпуса шла медленно, хотя паром, ходивший по канату, поднимал сразу целую роту. Великий князь сказал генералу Розенбергу: «Нечего мешкать, ваше превосходительство, прикажите людям идти вперед». Генерал отвечал его высочеству: «Мы еще слишком слабы; не дождаться ли нам подкрепления?» Великий князь возразил: «Я вижу, ваше превосходительство, что вы привыкли служить в Крыму; там было покойнее, и неприятеля в глаза не видали». Генерал Розенберг отвечал: «Я докажу, что я не трус», вынул шпагу, закричал солдатам: «За мной!» и сам первый пошел вброд.

Моро сосредоточил большую часть своих сил и обрушился на Розенберга.

«Между тем, — рассказывает Грязев, — будучи теснимы со всех сторон более и более неприятельской многочисленностью, мы начинали ослабевать и силами, и духом и, наконец, совершенно расстроились, смешались и в беспорядке, мало сказать, что ретировались, но бежали, и через то только уклонились от совершенного поражения, что брали всегда перед у слабой неприятельской конницы; со всем тем в ретираде своей мы много потеряли людей и два орудия главной артиллерии с снарядами оставили на месте; ибо тогда никакая власть, никакая сила не могла наши батальоны ни устроить, ни удержать от постыдного бегства. Я не могу без ужаса вспомнить о сем горестном для нас происшествии, которого я, по несчастию, сам был очевидным свидетелем. Майор Филисов и я, надеясь на доверенность и преданность к нам нижних чинов, неоднократно покушались остановить их бегство собою, то возбуждая их честолюбие, то укоряя их в нарушении своего долга, или угрожая смертию, или же упрашивая, но все было тщетно: беспорядок с каждою минутою увеличивался. Мало того, что неприятель действовал на нас из своих орудий картечами и вырывал из толпы бегущих по нескольку человек, но, когда мы в таком положении проходили через деревню Бурго-Франко (это ошибка – по смыслу следует Бассиньяна, так говорится об этом и в журнале Комаровекого), то жители оной, сии вероломные итальянцы, стреляли по нас из своих домов и причинили нам немаловажный вред». Уже в темноте войска перешли на остров Мугароне и перевезли артиллерию под прикрытием батальона мушкетерского генерал-майора Барановского полка, под начальством майора Мейбаума.