Поход «Северянки» - [16]
- Лодки еще нет, Володя,- пояснил Туркин.
- Не может этого быть. Давал позывные?..
- Давал несколько раз.
- А если лодки не будет?
- Сами встретим фашистов! - с жаром воскликнула Надя.
Туркин почесал в затылке.
- Два автомата, два пистолета, десять гранат… - Он сплюнул и покачал головой. - Маловато… Но повоюем…
- А «языка» куда? - напомнил Оге о пленном,
- В случае чего… - Туркин сделал весьма неутешительный для пленного жест. - Бумаги уничтожим. Сами живыми не сдадимся…
- Посигналь еще, Леша,- попросил Маслюков.
Туркин с готовностью защелкал фонарем. Замигал луч, но ответа с моря не было.
- Будем грузить на шлюпку,- решила Надя. - Развяжи, Леша, пленному ноги. Пусть своим ходом идет.
- Сейчас развяжу, - ответил Туркин, доставая нож. - Невежливый какой попался. Так ни слова и не сказал…
Он поиграл ножом и мрачно усмехнулся.
- Еще перепугается ножа, подумает - хочу прикончить.
- Офицеров генерального штаба не берут в плен, чтобы прикончить,- неожиданно раздался голос пленного. Он говорил на русском языке с легким, но заметным акцентом. - Насколько я понимаю, вам я нужен. Может быть, что-нибудь важное скажу…
Туркин в изумлении разинул рот и, с трудом овладев собой, пробормотал:
- По-русски говорит!
- Почему вы не отвечали капитану на вопросы? -строго спросила Надя фашиста.
- Ваш капитан не был одет по форме,- чванливо произнес пленный. - Я думал, что это рядовой солдат. Я могу говорить только с равным или старшим по званию. Извините, доктор, но я не могу считать и вас офицером. Когда доставите меня в свой штаб, я скажу все, что нужно. Теперь вы меня не убьете, надеюсь?..
- Посмотрим,- буркнул Туркин.
- Кто вы? - спросила Надя. - Вы хорошо говорите по-русски.
- Обер-лейтенант Хельмут фон Румрих. Офицер германского генерального штаба должен знать русский язык, как таблицу умножения. Не думаете же вы, что эта война была для нас неожиданностью… Очень прошу снять или ослабить веревки…
- Не по вкусу? - сурово сказал Туркин. - Если твои придут сюда, все равно прирежу.
- Это было бы нерассудительно,- пожал плечами пленный, насколько это позволяли ему стягивающие веревки. - Добыть меня с таким трудом и лишиться, ничего не узнав…
- Можно подумать, вы давно искали случая сдаться, - презрительно заметила Надя.
- Не иронизируйте. Я, дворянин, офицер германской армии и патриот Германии. Мой дед и отец тоже были офицерами… Но бессмысленно сопротивляться судьбе. Для меня война окончена. Раз я уже попал в плен, я умываю руки.
Надя брезгливо посмотрела на него.
- Чужую кровь не смоешь! Боитесь ответственности?..
Пленный отвернулся.
- Я считаю такой вопрос неуместным, - пробормотал он.
Голос Нади зазвенел от волнения.
- А детей в колодцы бросать считаете уместным?..
Пленный молчал.
- У-у, гад… - замахнулся на него Туркин.
Надя удержала его за руку.
- Не надо, Леша, - поморщившись, сказала она. - Я кажется слышу, где-то скачет всадник…
Прислушались… С каждым мгновением конский топот звучал все явственнее. Все бросились к камням и, приготовив оружие, залегли, ожидая врага. Раненый Маслюков с трудом приподнялся и стиснул пистолет.
Топот приближался. Из-за камней на взмыленной лошади появился почерневший, оборванный Мызников. Он угрюмо спешился и вместо «здравствуйте» сердито произнес:
- Почему вы еще здесь?
- Ты не ранен? - с тревогой спросила Надя.
- Почему вы еще здесь? - сурово повторил Мызников.
- «Северянка» не пришла, - пояснила Надя. - Но где Бровков?..
- Я не ранен,- с усилием сказал Мызников. - Бровков…
Туркин с волнением взглянул на своего капитана.
- Погиб? - прошептал он.
Мызников отвернулся, опустил голову. Надино лицо дрогнуло, по щекам побежали крупные слезы.
Мызников поднял голову и медленно заговорил. Голос его срывался.
- Они подползли совсем близко… Мы отбивались на вершине сопки… Бровков и я… А их группа… Может быть, пятнадцать… Кричали: «Сдавайтесь»… Мы били в упор… Вышли патроны… Бровков встает, граната в руке… «Ты куда?» «Прощай, командир! Уходи, командир!..» Я не успел ничего сказать… Он прыгнул к ним… И сразу взрыв, и стало тихо… Совсем тихо… Никогда не слышал такой тишины!.. «Прощай, командир!… - глухо повторил Мызников. - Уходи, командир!..»
Оге снял шапку.
- Он был хороший солдат, - с гордостью и скорбью произнес норвежец.
- Он матрос! - сжимая автомат, выкрикнул Туркин. - Сто врагов за него угроблю…
- Весь отряд подымем на месть! - грозно промолвил Маслюков.
Наступила тишина, все вспоминали погибшего товарища… Первым прервал это молчание Оге. Надев шапку, он деловито обратился к Мызникову:
- Немцы сюда могут придти?
- Теперь не придут, - успокоил капитан. И, взглянув на пленного, спросил: - Этот все молчит?
- Высказался, - угрюмо ответил Туркин.
- Вызывали «Северянку»?
- Да,- сказала Надя. - Не отвечает.
- Попробуйте еще, - распорядился Мызников.
Туркин снова принялся сигналить. Маслюков, превозмогая боль от раны, подполз к самому краю скалы и стал вглядываться вместе со всеми. Но ответа с моря по прежнему. не было.
Мызников тяжело опустился на мох у камня. Он так нечеловечески устал, что, едва прикоснувшись к камню, мгновенно уснул.
Надя приблизилась к Мызникову, осторожно пристроила ему мешок под голову и бережно укрыла капитана курткой.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.