Поход на Царьград - [13]

Самохвалова, состоявшего в Управлении нашего Военного Представителя и затем последовал его арест. При этом обращение с ним было возмутительное и он подвергался даже побоям. 12 Мая Генерал Кутепов был вызван Болгарскими властями в Софию. Прибыв в Военное Министерство, к Начальнику Штаба Болгарской Армии Ген. Штаба Полковн. Тополджикову, Генерал Кутепов оказался арестованным. 14 Мая туда же был вызван Генерал Шатилов, также там арестованный.

15 Мая я прибыл в Штаб 1 Армейского Корпуса (В.-Тырново) и вступил в Вр. Командование Корпусом.

16 Мая Генералы Кутепов, Шатилов и наш Военный Представитель Генер. — Лейт. Вязмитинов были высланы из Болгарии. Военным Представителем был назначен Военно— судебного ведомства Генер. — Лейт. И. А. Ронжин.

15 Мая Болгары оцепили расположение Корниловского полка в Горно-Паничерево произведя обыск. 16-го они произвели обыск в Аптечном Складе в Тырново и в Корпусном Лазарете в Арбанасе. Со всех концов Болгарии стали поступать донесения о всевозможных трениях, обысках и арестах. Затем последовало распоряжение Болгарских властей о воспрещении чинам Русской Армии проезда по ж. д. без особого на то разрешения властей.

Генерал от инфантерии Кутепов А. П. и генерал-лейтенант В. К. Витковский

19 Июня было получено распоряжение Генерала Врангеля о принятии мер к постановке чинов нашей Армии на частные работы, в виду материальных затруднений командования. 23 Июня заболел Н-к Штаба Корпуса Ген. Шт. Генер. — Майор Штейфон и был отправлен в Госпиталь на Шипку. Вр. И. Д. Н-ка Штаба я назначил Ген. Шт. Генер. — Майора Бредова, который прибыл из Свищова 26 Июня. 3 Июля был произведен обыск в Горн. — Джумая в Корниловском

Военном Училище и затем были арестованы и высланы из Болгарии Н-к Училища Ген. Шт. Генер. — Майор Георгиевич со старшими чинами Училища, в числе 7 человек. 4 Июля я выезжал в Софию, где совместно с Генералом Е. К. Миллером, командированным туда Генералом Врангелем, нашим Посланником А. М. Петряевым и Генералом Ронжиным нами принимались меры к прекращению творившегося произвола и насилий. К сожалению, наши усилия не имели успеха. 6 Июля обыск в г. Белоградчике, в Марковском полку, арест и высылка Командира полка Генер. — Майора Пешня с 12-тью старшими офицерами. По донесению вступившего во Вр. Командование полковн. Емельянова население г. Белоградчика отнеслось очень сочувственно к нам, пыталось даже протестовать, а провожая наших арестованных на вокзале — бросало им цветы.

16 Июля в Тырново Болгарские жандармы напали на группу юнкеров Сергиевского Артил. Училища. В результате нападения юнкер Лабода был убит и 4 юнкера было ранено. В таких тяжелых условиях приходилось проводить устройство наших чинов на частные работы. Чины Корпуса устраивались, глазным образом, на тяжелые работы, преимущественно на шахты, наибольшая из которых была угольная шахта «Мина Перник» к югу от Софии. Нельзя не отметить, что дисциплина и поведение наших воинских чинов оставалось на высоте.

Юнкера Серг. Арт. Училища Нова Загора 1923 г.

Связь со всеми частями Корпуса поддерживалась, не смотря на трудности, всевозможными средствами. Для сохранения организационных начал и связи повсеместно образовывались партии отдельных войсковых частей и группы Корпуса, со старшими партий и начальниками групп, по назначению. Отношение к нам болгарского населения, в массе, оставалось все время хорошее и только власти, на местах, исполняя распоряжения свыше, создавали чрезвычайно тяжелое для нас положение. Большевикам удалось очень быстро подкупить власть имущих, во главе с Премьер Министром Стамболийским, доказательства чего были обнаружены и подтверждены последующим Болгарским Правительством, сменившим коммунистов 12 Июня 1923 года. Произвол и насилия продолжались и увеличивались.

На шахте Мина Перник А. А. Карпихин черпает воду.

24 Августа было получено донесение от Корниловского полка (Торно-Паничерево) и от Технического батальона (Шумен) — о требовании снять форму. 31 Августа в Новой— Загоре были избиты 9 молодых офицеров Николаевского Инженерного училища. В начале сентября были случаи задержания выдачи корреспонденции адресованной Штабу Корпуса. 2 Сентября в В.-Тырново был арестован Инспектор классов Сергиевкого Артиллер. Училища Полковник Безак с несколькими офицерами, без предъявления какого либо обвинения и все были отправлены в Варну. 6 Сентября днем, когда я находился в Штабе Корпуса, расположенном в болгарских казармах в В.-Тырново, внезапно явился вооруженный отряд болгарской полиции арестовал меня и всех чинов Штаба и опечатал помещение Штаба. 7 и 8 Сентября я находился, под домашним арестом, у себя на квартире, где у меня был произведен обыск, причем, были взяты все находившиеся у меня бумаги и сложены в один общий пакет. 9-го я был переведен под стражей в жандармерию, а с вечерним поездом меня и чинов Штаба, в числе 45, отправили в Софию. Ко мне был приставлен болгарский офицер Подпоручик Балабанский. В Софию мы прибыли 10

Сентября утром. С вокзала, по указанию болгарского офицера, вместе с ним я отправился в Военное Министерство. У Подпоручика Балабанскаго был с собой опечатанный пакет взятых у меня бумаг. По прибытии в Воен. Министерство пришлось некоторое время ждать, а затем меня провели к Начальнику Штаба Болгарской Армии Генр. Штаба Полковнику Тополджикову, причем я сразу обратил внимание на то, что на письменном столе последнего находился пакет с моими бумагами уже распечатанный. Встретил меня Полк. Тополджиков довольно сухо и затем, перебирая мои бумаги задал мне вопрос: «Что это опять у вас?» на что я ответил, что не у нас, а у них происходит что то совершенно непонятное и высказал свое возмущение действиями болгарских властей. Полк. Тополджиков сказал мне, что имеются документы, доказывающие наше участие во внутренних делах Болгарии и при этом показал мне две бумаги, из числа взятых у меня при обыске. На одной была подпись Генер. Шатилова и печать Штаба Главнокомандующего, на другой подпись Генер-Майора Бредова и на них значилась моя пометка в виде буквы В. Прочитав содержани этих бумаг, совершенно бессмысленных с нашей точки зрения и увидев скверно подделанное мое В, я сразу понял, что это были фальшивые бумаги с подделанными подписями и печатью, подсунутые во взятые у меня при обыске бумаги. Я сейчас же, с возмущением, сказал об этом Полк. Тополджикову. После некоторых дополнительных объяснений между нами, Полк. Тополджиков стал несколько сдавать свои позиции, я же настаивал на производстве расследования по этому делу. Затем мне было сказано, что все мы, прибывшие из В.-Тырново, освобождаемся, но на условиях оставаться в Софии, без права выезда, впредъ до особого распоряжения. Будучи на свободе, я в тот же день, посетил нашего Посланника Петряева и Генералов Миллера и Ронжина. Решено было действовать. 11 Сент, я был у Главн. Секретаря Министерства Внутренних Дел Коссовскаго, которого поставил в известность о происшедшем. Затем посетил Полк. Тополджикова и Секретаря Премьер-Министра Кисинова. 12 Сент, я подал официальное заявление Министру Правосудия о производстве расследования. В тот же день я, вместе с Генер. Ронжиным, был вызван в Военное Министерство, где Полковн. Тополджиков объявил нам что Высший Административный Совет решил выслать из Болгарии меня и некоторых старших чинов Штаба Корпуса, но время высылки не было указано.