Похитительница кошмаров - [5]

Меняем ногу, шаг раз-два – простучали по полу её ноги. Хэлли никогда не наябедничает на неё за нарушение правила, даже если проснётся завтра. Марен ногтем подцепила зашитый край розового пакетика.

– А если пять? – спросила женщина.

Лишта покачала головой.

– Вы подписали контракт, соглашаясь с нашими условиями. Если вы обратитесь в другое место, ничего страшного. Это ваше право.

Марен с трудом подавила усмешку. Это был единственный магазин снов на всём Восточном побережье. Дальние родственники Марен в Оклахоме тоже обладали магией снов, но они не умели делать кошмары. Ходили слухи и о других магазинах, разбросанных по всей Европе и на Ближнем Востоке, но Марен ничего о них не знала.

– Тогда четыре. – Женщина открыла сумочку. – Я заплачу за них двойную цену.

– Три или ничего, – возразила Лишта. – Правила есть правила, и я не буду торговаться.

Прежде чем бабушка заметила забытый на прилавке сон, Марен спрятала его в кулак.

– VOLEUSE![4] – крикнул Анри.

Высокая женщина резко обернулась и посмотрела на Марен. Ту мгновенно бросило в жар.

– У нас никто ничего не ворует, Анри, – сказал Лишта. – Мисс Мало, как и все покупатели, заплатит за свои кошмары.

Чувствуя, как в ушах грохочет пульс, Марен поспешила отвернуться и сделала вид, будто кладёт сон в банку, но вместо этого сунула его в рукав. Лишта в этот момент катила лестницу к противоположному концу полок и ничего не заметила.

– Если уж я могу купить только три, то пусть это будут самые страшные, – сердито заявила темноволосая женщина.

Плечи Лишты на секунду сгорбились.

– Я уверена, дорогая, что у меня есть для вас идеальный товар. – С этими словами Лишта стала подниматься по лестнице. Анри взлетел на верхнюю ступеньку и, пока она не добралась к нему, нетерпеливо скакал с одной стороны на другую. С радостным криком попугай прыгнул на голову старушки и удобно устроился в её сложенных гнездом косичках.

Марен никогда не понимала, зачем люди специально покупают кошмары. Лишта сказала, что по той же самой причине, по которой некоторые любят фильмы ужасов, тем более что сны – более яркие и захватывающие, чем кино. Видеть кошмар – значит быть внутри фильма ужасов. От них учащалось сердцебиение, человек холодел от ужаса и ощущал себя живым. Как только кошмар заканчивался, как только бешеный пульс замедлялся и человек возвращался к спокойной, безопасной, размеренной, приземлённой жизни, он начинал ценить её скромные радости гораздо больше. Хеллоуин всегда был для их магазина снов самым напряжённым временем. Даже самые разумные покупатели неразумно стремились напугать себя.

Марен не любила страшные хеллоуинские вещицы и фильмы ужасов и терпеть не могла кошмаров, которые её мозг выдумывал сам по себе. Она и представить себе не могла, что стала бы намеренно делать с собой такие вещи. А вот Хэлли была великой фанаткой кошмаров. Она вечно создавала всё новые и новые и пыталась убедить Марен попробовать их, но Марен скорее запихнула бы себе в нос дождевых червей, чем согласилась бы видеть ночью дурной сон. Хэлли даже создала несколько кошмаров, которые Лишта сочла слишком ужасными, чтобы продавать их в магазине. Хэлли восприняла это как лучший комплимент в свой адрес.

– Одну минутку, – сказала Лишта и, открыв шкафчик кошмаров, принялась рыться в коробках и банках внутри. – Три наших самых жутких кошмара, способных напугать и порадовать прекрасную мадемуазель.

– JOLIE JOLIE![5] – проскрипел Анри.

Но вместо того чтобы поискать что-то в угольно-чёрных кувшинах и жестянках, Лишта остановила свой выбор на серой картонной коробке. В ней хранилось то, что она называла учебными кошмарами, созданными специально для новых клиентов, чтобы проверить, хватит ли им нервов справиться с действительно страшными снами. Лишта шумно понюхала коробку и, театрально закатив глаза, стала спускаться вниз. Анри захлопал крыльями и закаркал, но её косы не отпустил.

– Я почти забыла про этих красавчиков, – сказала хозяйка магазина.

Глаза темноволосой женщины сверкнули. Лишта тем временем нарочито медленно выбрала три кошмара и снова закрыла коробку.

– Что это такое? – спросила женщина.

– Древнеегипетская пирамида. – Лишта, скрипя ступеньками, спустилась вниз. Анри по-прежнему восседал на её голове. – Вы пойманы внутри, бежите по тёмному коридору. – Она понизила голос. – Вы бежите вниз, в чрево земли, туда, где сыро, склизко и пахнет гнилью. А потом вы натыкаетесь на массивный чёрный саркофаг, весь затянутый паутиной.

Женщина радостно ахнула, и Лишта остановилась.

– Не хочу всё испортить для вас, дорогая.

Женщина на миг растерянно заморгала.

– Да. Да, конечно. – Она вытащила бумажник. – Сколько за них?

– Двадцать один доллар, – сказала Лишта. О чём она умолчала, живописуя этот кошмар, так это о том, что как только крышку саркофага открывали, то находили в нём гигантского плюшевого мишку.

Пока женщина отсчитывала деньги, Марен тихонько переложила сон из рукава в карман. Хэлли обожала кошмар о египетской гробнице, хотя он и не был очень страшным. К сожалению, Лишта всегда держала кошмары под замком, и украсть их было практически невозможно. В любом случае было незаконно давать человеку кошмар без его согласия, даже если это был учебный образец.