Похитители тел - [6]

– Да, – улыбнулась Бекки.

– Конечно, – подтвердил Джек. – Я знаю и Бекки, и ее папу. – Он пораздумал и предложил: – Давайте возьмем и ее, если она не против. Пожалуй, так даже лучше, жене спокойнее будет. Не знаю, понравится ли Бекки то, что она увидит, но это точно интересней, чем ваше кино, гарантирую.

Бекки кивнула в знак согласия, и я больше не стал ни о чем спрашивать, зная, что Джек далеко не дурак. Сказал только:

– Ладно. Поедем в моей машине и поговорим по дороге. Потом я тебя подброшу обратно, и ты заберешь свою.

Мы втиснулись на переднее сиденье втроем и поехали к Джеку за город. Он так и не сказал ничего по каким-то своим причинам. Ему лет сорок, у него тонкое подвижное лицо и преждевременно поседевшие волосы. Умный, рассудительный человек. Я это знаю, потому что несколько месяцев назад он меня вызвал к своей жене. У нее внезапно подскочила температура в сочетании с крайней слабостью, и я, порядком напуганный, диагностировал пятнистую лихорадку Скалистых гор. Можно очень долго практиковать в Калифорнии, так никогда и не столкнувшись с этой болезнью, – я понять не мог, где больная могла ее подцепить. От нее я и назначил лечение, честно сказав Джеку, что это мой первый случай такого рода, – если ему требуется мнение другого врача, то пожалуйста. При этом я добавил, что крепко уверен в своем диагнозе и что любое сомнение в нем может привести к нехорошим последствиям. Джек выслушал, задал пару вопросов, подумал и предоставил мне лечить его жену, как я сочту нужным. Месяц спустя она уже печенье пекла, Джек мне привез его в офис. Я уважаю людей, умеющих принимать непростые решения, и ждал, когда он заговорит сам.

За черно-белым знаком границы города он наконец подал голос:

– Наш проселок налево, если забыл. Зеленый дом на холме.

Я кивнул и стал подниматься в гору.

– Остановись на минутку, ладно? Хочу кое о чем спросить.

Я притормозил на краю дороги, не выключая двигатель.

– Врач ведь обязан сообщать о некоторых вещах, верно?

Не столько вопрос, сколько утверждение. Я кивнул.

– Об инфекционных болезнях, – продолжал он, – об огнестрельных ранах, о трупах. Это обязательно, Майлс? – Он отвел взгляд. – Есть ведь случаи, когда врач может нарушить правила?

– Это зависит, – пожал плечами я.

– От чего, например?

– От врача, вероятно. И от конкретного случая. В чем дело-то, Джек?

– Не скажу пока, сначала ответь. – Он снова посмотрел на меня. – Допустим, это огнестрел, а ты о нем не заявишь. Зная, что у тебя будут неприятности, если об этом узнают, – могут даже лицензию отобрать. Можешь представить себе обстоятельства, в которых ты, рискуя своей репутацией, а то и лицензией, нарушишь врачебную этику и не заявишь властям?

Я снова пожал плечами.

– Не знаю, Джек. Может, и есть такая ситуация, в которой я бы согласился пойти на это. – Эта таинственность начинала порядком меня раздражать. – К чему ты, собственно, клонишь? Никаких обещаний давать не стану, учти. Если в вашем доме есть нечто, о чем я обязан сообщить, то, скорее всего, сообщу, вот и все.

– Этого хватит, – улыбнулся он. – Верю, что ты решишь правильно. Поехали дальше.

Я снова тронулся и увидел при свете фар женщину в фартуке – она шла нам навстречу, обхватив себя руками: вечера здесь холодные. Теодора, жена Джека.

Я остановился, подъехав к ней.

– Здравствуй, Майлс, – сказала она и заглянула в открытое окно. – Не могу сидеть там одна, Джек. Извини.

– Надо было взять тебя с собой, – кивнул он. – Я сглупил, что не взял.

Я открыл Теодоре заднюю дверь, Джек познакомил ее с Бекки, и мы поехали к дому.

Глава четвертая

Зеленый каркасный дом Джека стоит на склоне холма. Встроенный в фундамент гараж был открыт. Джек попросил меня заехать туда, включил свет, закрыл двери и провел нас в смежное помещение. Подвал был как подвал: древнее корыто для стирки, стиральная машина, лошадка-качалка, кипы газет, банки из-под краски, штабель картонных коробок. Джек прошел к другой двери и задержался, взявшись за ручку. Я знал, что у него там хороший, хотя и не новый бильярд; он говорил, что часто гоняет шары в одиночестве, – это помогает ему сочинять.

– Приготовьтесь, – сказал он Бекки, посмотрел на жену, открыл дверь и зажег свет.

Лампы в бильярдных всегда яркие и висят низко, чтобы не светить в глаза игрокам. Эта, под четырехугольным абажуром, освещала только стол, оставляя в тени всю комнату. Бекки ахнула в полумраке: на зеленом столе под лампой в 150 ватт лежало что-то, прикрытое прорезиненным чехлом, – определенно труп.

– Вперед, – сказал мне Джек. – Сними чехол.

Раздраженный и напуганный – писатель явно пересолил с загадками, – я сдернул тяжелую ткань. На зеленом сукне лежало обнаженное тело. Мужчина, пять футов десять дюймов примерно – рост лежащего человека определить не так просто. Белый, очень бледный при ярком свете. Это выглядело постановочно и в то же время реально до ужаса. Вес небольшой, около 140 фунтов, но упитанность в норме и мускулатура хорошо развита. Возраст определить опять-таки трудно – во всяком случае, не старик. При виде его голубых, очень ясных глаз, глядящих прямо на мощную лампу, мои собственные глаза заслезились. Ни ран, ни других очевидных причин смерти. Я обнял Бекки за плечи и сказал Джеку: