Похитить Похитонова! - [51]

Останавливала привычка терпеть.

Останавливал страх показаться импульсивной.

Да мало ли что ещё останавливает, когда мы точно знаем, чего хотим!

Путь перекрыт.

В стотысячный раз перекапывают, перекладывают давно сгнившие трубы с место на место, заранее зная результат. Важно создать видимость деятельности перед очередными выборами.

Видимость ограждения – всего лишь натянутая поперёк дороги верёвка с красными флажками, условная линия, которую все боятся пересечь. Не нашёлся пока тот чемпион, который с разбегу разорвёт ленточку.

Но вот мчится Вера, и барьер взят!

По кочкам, по лужам, по гравию и граблям, на которые наступала много раз, она выскочила к забору, распластанному влево и вправо. Не было ни дырки, ни того, кто мог бы на дырку указать.

В леопардовых штанах и малиновой псевдозамшевой куртке Вера полезла через забор. Он прогнулся так низко, что если бы рядом оказался долговязый желающий переправиться – мог бы спокойно шагнуть на ту сторону. Сетка была слишком мягкой, но Холмская сказала себе: строители разбираются в материалах и не могли поставить ограждение, не будучи уверенными, что оно выдержит осаду. Её вес колебался от 45 до 48 кг, проволока наверняка рассчитана на хулиганов в два раза более массивных. Этот самогипноз отчего-то помог. Когда она перекинула ногу через шипы сверху, забор успокоился и покорился. Лезть вниз было уже совсем легко. Но даже на трудном участке ни штаны, ни куртка не испачкались о металл —Вера носила достаточно облегающую одежду, а кроме того, умела опираться на кончики носков и кончики пальцев, держа тело подальше.

Зеваки чуть не аплодировали. Кто-то успел снять на телефончик, как кошка особо крупных размеров ловко покоряет вершину, сбегая из-за решётки. Помощи никто не предложил.

Вера летела дальше, уже захлёбываясь, но всё равно ни секунды не жалея, что самокат остался дома. С ним наперевес она вряд ли одолела бы сетку, а перебрасывать лучшего друга на ту сторону, прямо в грязь, она бы не решилась. Помимо прочего, ну где оставишь его в аэропорту? Оставалось только бежать, как бегают простые смертные, далёкие от религии двух колёс.

*

Она опоздала. Судя по табло, самолёт отправился в ту самую минуту, когда Холмская вонзилась в кишащий народом зал, изнемогая от напряжения.

Громкая ругань слетела с её сахарных уст, и стоящий рядом мужчина любезно ответил:

– Если вы в Бишкек, то рейс отложен.

– Как это? – выдавила красная Холмская.

– А «пельмени» без задержек не летают. Пойдите, спросите на стойке регистрации.

Она поковыляла в указанную сторону.

Из двух натуральных блондинок захотелось подойти к более красивой. Та сразу выставила маленькую бутылочку с минералкой и широко улыбнулась:

– Водичка для Вас!

– О, я как раз умираю от жажды! – обхватила Холмская прохладный пластик.

– Можете зарегистрироваться прямо сейчас. Успеете посмотреть два-три фильма в лаунж-зоне.

– Здорово! Мне бы билет сначала купить! – дружески усмехнулась недопассажирка.

Блондинка быстро вырвала бутылку из рук. Улыбка на её мясистых губах не качнулась.

– Здесь для вип-клиентов, – мелодично бросила она перед тем, как застыть глухим манекеном.

Вера задрала голову. Действительно, над сияющим модельным лицом светилась надпись «VIP». Надо было сразу обратить внимание. Или вовремя сообразить, что авиакомпании всегда, всегда ставят более красивых обслуживать привилегированный класс.

Холмская купила билетик и сунулась к менее симпатичной, но тоже натуральной блондинке. Внешность беспафосной, с добрыми морщинками женщины оказалась столь же обманчивой.

– Минералка положена исключительно тем, кто ждёт более двух часов, – обрадовала она.

– Я здесь столько сижу, что вы должны уже обеды раздавать, – прогремел голос того самого мужчины, который встретился у табло.

Блондинка для бедных прищурилась, будто вот-вот расхохочется, чихнёт или перегрызёт глотку:

– А вы тут права не качайте. Есть определённый правилами срок. Этот срок наступит в полночь, но по моему опыту, самолёт вылетит на пять минут раньше.

– Не сомневаюсь! Лишь бы сэкономить. Школьники тоже экзамены сдают не четыре часа, а три часа пятьдесят пять минут, потому что, если дольше, то школа обязана предоставить питание.

Он обращался уже не к блондинкам, а в пространство. Любитель делать обобщения, он надеялся, что кричаще одетая попутчица покричит вместе с ним.

Но она даже не особо услышала, какие там проблемы с экзаменами. Внимание Холмской было направлено на поиск автомата с напитками – напала всеохватывающая головная боль. Куда тут поддержать бурю негодования! Унять бы муку неспешным чаёвничаньем в тихой обстановке при поддержке упругого креслица, мягкого абажура да блинчиков с жимолостью!

Мужчина пригласил в кафешку, где из вышеперечисленного было одно подобие чая.

Холмская рассеянно помотала головой и впала в долгий ступор перед стеклянной стеной, глядя на взлетающие, взлетающие, снова взлетающие самолёты.

*

Наполовину русский, но загорелый, как латинос, юноша по имени Девятнадцатисантиметровый выкладывал фотку за фоткой. Он обогнал преследовательницу всего на один рейс, но благодаря задержке «пельменей» получил фору. Совсем немного погульбасив с друзьями в Бишкеке, помчался в Каракол – на дальний конец страны, на дальний конец прославившего Киргизию озера.