Похищенное сердце - [18]

– Две недели! Но я не могу оставаться здесь так долго.

– Конечно, это просто немыслимо, – твердо заявил Макс Мэнтон, думая, что же ему вообще с ней делать? С этой бледной как мел девушкой, которая без сил полулежит на стуле в его лучшем халате.

– Совершенно немыслимо, – повторил он и тут же мысленно представил себе газетные заголовки, если прогонит ее.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Наконец оставшись одна в спальне с балконом, выходившим на море, Аманда встала с постели, на которой Макс Мэнтон оставил ее.

– Вам необходимо отдохнуть, – мягко сказал ей Мэнтон, уходя. – Поспите немного. Я уверен, что после этого память к вам вернется.

Она понимала, что он мог вызвать полицию, и уже представляла себе, как ее на машине «скорой помощи» увозят в больницу.

И все же у нее было ощущение, что Мэнтон настолько боится огласки, что даже не упомянет о ее пребывании здесь.

Она на цыпочках подошла к двери и повернула ключ в замке. Затем огляделась по сторонам, стараясь проверить, нет ли здесь отверстий, через которые за ней могли шпионить.

Комната не внушала никаких опасений и была изысканно отделана: занавески из плотного хлопчатобумажного материала пастельных тонов сочетались по цвету с обоями во французском стиле, тонкий бледно-розовый шерстяной ковер гармонировал с цветом простыней и наволочек.

Аманда снова легла и стала смотреть в окно, жалюзи на котором были опущены ровно настолько, чтобы в комнату не проникал прямой солнечный свет.

«Только майор Джексон, – подумала она, – мог изобрести столь фантастический план».

Это он сказал ей, что нет иного способа проникнуть на виллу.

– Она похожа на тюрьму, – сказала тогда Аманда.

– С золотыми слитками, – улыбнулся Джексон.

Они изучали план дома до самого обеда.

– Какова во всем этом роль Вернона? – спросила девушка, когда слуги вышли из столовой.

– Вы и вправду ждете от меня ответа на ваш вопрос? – сурово поинтересовался Джексон. – Величайшая ошибка – знать, какую роль играют другие в осуществлении плана. Хоть Вернон и ваш брат, он получит отдельные инструкции, и я не собираюсь сообщать их никому, кроме него самого.

Аманда бросила на него через стол дерзкий взгляд.

– Вы хотите представить все в виде операции с грифом «Совершенно секретно». Вас абсолютно не заботим мы сами.

– Что бы я ни делал и для кого бы я это ни делал, я всегда планирую, учитывая самые непредвиденные обстоятельства. Не забывайте о возможности провала. Тюрьма – не самое приятное место, а скандал нанесет вам непоправимый вред.

– Извините, – сдалась Аманда, – может быть, мы с Верноном раньше были слишком легкомысленны. Это будет гораздо более трудное дело, не так ли?

– Если вы вспомните, каждое последующее дело было труднее предыдущего, а его результат – весомее. Теперь мы наконец вышли на крупную рыбу. Если дело выгорит, вы сможете вернуться домой и вести спокойную жизнь добропорядочных граждан.

– Забавно, что вы об этом заговорили. Только вчера мы толковали о том же с Верноном. Вы верите, что мы когда-нибудь вернемся к нормальной жизни?

– Вы сможете выйти замуж, – ответил Джексон, но по его тону было не понятно, иронизирует он или говорит серьезно.

– Не думаю, что это моя цель, – ответила Аманда. – Да, я мечтала влюбиться в идеального мужчину, который ждал бы меня на автобусной остановке или в метро, но я не собиралась так сразу… – Мне кажется, что обычный молодой человек будет для меня слишком скучен. Ведь ему не довелось испытать и сотой доли того, что пережили мы с Верноном. Наверное, жизнь простой женщины счастливее, потому что она не рискует ни собой, ни своей свободой, не участвует ни в каких авантюрах.

– Я предупреждал Вернона, что это опасная игра, – заметил майор Джексон.

– Опасная, но и волнующая! Бывали моменты, когда я ненавидела ее, но все же я знаю, что, когда состарюсь, мне будет что вспомнить.

– И все же вы ненавидели меня, – сказал майор Джексон.

Аманда бросила на него быстрый взгляд.

На улице наступили сумерки, небо потемнело. Как обычно в Средиземноморье, темнота спустилась на землю быстро, на небе замерцали звезды; в комнате уже зажгли свечи.

В свете свечей она заметила, что он смотрит на нее с выражением, которого она не могла понять.

– Да, ненавидела, – признала она, – но лишь потому, что вы казались мне чересчур всемогущим. Ребенком меня приводило в ярость, когда мне говорили, что Бог видит все. Это всегда казалось мне несправедливым.

– Вы можете уйти от меня, если хотите. Возвращайтесь завтра в Ниццу, а оттуда – самолетом в Англию. И забудьте о моем существовании…

– Тогда несчастья стариков навсегда останутся на моей совести. Легче ненавидеть вас, но помочь им.

Он ничего не ответил, и она внезапно почувствовала, что была просто невежлива. Вернон рассердится на нее. К тому же у майора Джексона тоже могли быть чувства.

– Извините, – поспешно проговорила она. – На самом деле я просто боюсь вас.

Он улыбнулся и наполнил ее бокал изысканным французским вином.

– Вы не очень ловкая обманщица, – сказал он. – Я запомню это. Ведь это может стать слабым местом плана всей операции!

– О, это невозможно! Вы заставляете меня чувствовать себя букашкой под микроскопом. Вы словно препарируете меня, чтобы уничтожить как личность и превратить в винтик вашей машины. Больше того, я чувствую, что и я, и Вернон не очень-то и важны для вас.