Похищенное сердце - [13]

Он бросил на нее оценивающий взгляд. Да, действительно, в ее внешности не было ни малейшего изъяна. Но ведь женская красота всего лишь прекрасная оболочка, под которой скрываются не только добродетели. А эта молодая леди была дочерью коварных и подлых людей и наверняка унаследовала все их мерзкие пороки. Все они одного поля ягоды!

Опустив глаза, Рис ел, пил, но все время искоса оглядывал зал и всех, кто сидел за столом. Он насчитал четверых рыцарей — без пожилого начальника стражи — и около двенадцати стражников, которые могли отразить внешнее нападение, но явно не устояли бы против неожиданного удара в спину. Особенно от такого беспощадного и умелого противника, как он.

Паж зажег факелы возле их стола, и Рис еще ниже склонился над тарелкой с едой. Он чувствовал на себе пристальный взгляд Изольды, и мурашки пробежали у него по спине: неужели она его узнала? Но ведь вчера в деревне девчонка и бровью не повела. Впрочем, трудно было узнать в нем нынешнем долговязого нескладного парня, который десять лет тому назад попытался захватить ее в заложницы.

Он вскинул голову, искоса глядя на нее. Она не сводила с него своего внимательного, с подкупающей лаской взгляда. Нет, конечно, она не могла его опознать.

Рис небрежно почесал бороду, взлохматил волосы на голове. Скорее всего это маскарад, чтобы изменить свою внешность. Ничего, как только он захватит Роузклифф, то сразу сбреет бороду, острижет волосы, сбросит тряпье бродячего музыканта и обретет свой обычный вид. Вот тогда она узнает его, но будет уже поздно.

Громкое рычание и лай замковых собак вывели его из задумчивости. Он взглянул туда, где псы затеяли грызню, и понял, что виновником переполоха стал их Сиду. Не колеблясь ни секунды, Рис прыгнул прямо в середину собачьей стаи и подхватил на руки глупого и испуганно тявкающего щенка, едва ли не вырвав его из пасти огромного зверя, который был крупнее Сиду раза в три-четыре. Пинком он отшвырнул в сторону злобного дога, а другие собаки замерли на месте под его пристальным тяжелым взглядом.

— Успокойся, герой, — ласково бросил он лающему Сиду, ставя его на скамью рядом со своим стулом.

— Он такой же дурачок, как и его хозяин, — пробормотал Тилло. — Нападать с такими мизерными силами на неприятеля в его же логове — на такое может решиться только глупец.

— А мне кажется, в таком безрассудстве есть доля романтической отваги, — возразил Гэнди. — Тот, кто слабее, всегда зависит от милости более сильного противника. Но если у тебя на плечах не пустой котелок, а голова, то благодаря ей можно одолеть любого, каким бы сильным он ни казался. Умный младший брат всегда сумеет провести недотепистого старшего брата.

— Но сила тоже бывает не лишней, — проворчал Лайнус, разрезая кусок жаркого.

Перед ним стояло целых два блюда, и он с жадностью глотал все подряд, не обделяя вниманием ни одно из стоявших перед ним кушаний.

Гэнди буркнул:

— Сила — уму могила.

Внезапно карлик издал испуганный крик и взлетел со своего места на воздух, подхваченный могучей рукой Лайнуса.

— Дорогой Гэнди, мне нравится твое здравомыслие, но ведь ты любишь меня, признайся.

— Отпусти, олух. Безмозглая бочка жира. — Щуплые ножки Гэнди болтались в воздухе почти над столом. — Ненасытный обжора.

— Скажи «пожалуйста», — ухмыльнулся Лайнус, с любовью глядя на карлика. — Будь вежливым!

— Пожалуйста! — завопил Гэнди.

— Ладно.

И, звонко чмокнув его в щеку, Лайнус опустил его на скамью. По улыбающемуся доброму лицу гиганта был видно, как он любит своего приятеля.

Гэнди упал на скамью, не удержался и свалился назад прямо на одну из гончих собак, которая скалила зубы на Сиду. Псина зарычала и лязгнула зубами. Не растерявшись, Гэнди зарычал в ответ и замахал кулаками. Собака растерянно попятилась назад. Рис рассмеялся. Что бы там ни говорил Гэнди, какие бы остроты ни отпускал в адрес не отличавшегося сообразительностью Лайнуса, тот все равно любил острого на язык карлика и никогда не обижался на его злые шутки.

Гэнди тоже питал добрые чувства к простодушному гиганту. Внешне не броскими любезностями и поступками, в которых тем не менее сквозила нежность, Гэнди выказывал свое дружеское расположение. У них обоих не осталось ни родных, ни близких, что только сблизило карлика и гиганта: они стали настоящими братьями.

Рис помрачнел, ведь у него тоже не было семьи. Он почти не помнил мать, а отец погиб двадцать лет тому назад. После смерти родителей его взяла на воспитание тетка, которая от горя повредилась умом, поэтому, скорее, не она заботилась о нем, а Рис о ней. Нет, он так и не узнал, что такое тепло семейного очага, материнская любовь, поддержка отца. Фицхью разрушили его счастье.

Рис взглянул на Изольду, которая в его глазах служила воплощением предательства, подлости и причиной всех несчастий, обрушившихся на его семью. Конечно, она не ведала ни голода, ни одиночества, ни бессильного страха перед будущим. Она скорее всего выросла избалованной и капризной, окруженная любовью и вниманием близких. О, с каким наслаждением он разрушит ее уютный мирок, отнимет у нее и всех Фицхью неправедно нажитое состояние! Они будут вопить о пощаде и мучиться, он заставит их выпить чашу страданий, не меньшую той, которую пришлось осушить ему самому.