Похищенная - [11]

Внезапная мысль заставила Ингу до боли сжать пальцы.

А может, этому типу нужен вовсе не секс? Может, он будет с ней делать то же, что и в «Тайных желаниях»? Ведь сознание человека и его репликанта — полностью идентичны. Но будет ли он так заботлив, чтобы каждый раз очищать ее память от лишних воспоминаний?

— К тому же у меня есть невеста, — продолжал Аллард, наблюдая за девушкой. От него не укрылось, как она нахмурилась при слове «невеста». — Благородная амани императорских кровей, достойная моего имени.

— И… где же она сейчас? — Инга невольно оглянулась, ожидая, что за спиной появится пресловутая «амани». Но там была лишь стена.

— Послушно ждет меня на Тариане и готовится к свадьбе, как положено невесте амона.

— Так, подождите, — окончательно запутавшись, Инга вскинула руки ладонями вверх. — Значит, я клон? Ваша собственность?

— Да.

— Хорошо… — она потерла виски, стараясь абстрагироваться от пульсирующей боли, которая не давала сосредоточиться на разговоре. — Тогда зачем это все? Эта комната, эта пища? Разве вам не все равно, что я ем?

— Все равно. Но ты нужна мне здоровой.

Эти слова были брошены сухим, небрежным тоном. Но Инга поверила им безоговорочно, в ту же секунду: ему действительно все равно. Она для него пустое место, и он дал ей все это не потому, что хотел заслужить ее доверие — оно ему ни к чему.

Он руководствовался не чувствами и не жаждой удовольствий. Им руководил холодный расчет. Этому типу от нее что-то нужно, что-то такое, чего больше никто не даст. И он будет заботиться о ней, пока не получит то, чего хочет, как умный хозяин, который заботится о призовой суке, приносящей ему продистых щенят.

В тот момент Инга ощутила себя такой сукой — очень ценной, с кучей медалей, которую кормят и гладят лишь для того, чтобы она приносила доход.

Не зная, что ответить, растеряв все слова, она молча смотрела, как он уходит: спокойный и непробиваемый, точно окутанный невидимой сталью. Не мужчина, пусть и с другой планеты, а живое воплощение черной дыры. Холодный и бесчувственный. И это пугало больше всего.

— Да кто ты такой? — прошептала она непослушными губами.

Аллард был уже на пороге светящегося проема, когда ее шепот достиг его слуха. Обернувшись, он взглянул на девушку. Ее напускная самоуверенность слетела, как дым, когда на нее опустился немигающий взгляд амона. Сейчас адмирал видел перед собой перепуганную зверушку, попавшую в руки охотника-нгарга.

— Я твой амон, ливарри, — проговорил он, следя, как меняется ее лицо. — Ты можешь ненавидеть или бояться меня — это ничего не изменит. Забудь свою прежнюю жизнь. Я дам тебе новую.

Сердце девушки сжалось в недобром предчувствии. Побледнев, Инга опустила взгляд вниз, на бумажный цветок, все еще зажатый в руке. Ее пальцы медленно разогнулись, оставляя мятый цветок лежать на ладони.

— А… мой сын? — выдохнула она, все еще не веря в происходящее. — Где мой сын?

— Он остался со своей матерью.

Глава 7

Это кошмар.

Просто кошмар.

Она спит и вот-вот проснется…

Именно так Инга мысленно утешала себя все следующие дни, пока безмолвные высокие фигуры в серых комбинезонах что-то творили с ней. С ее телом. Они называли это адаптационным процессом, а она чувствовала себя подопытным кроликом, на котором ставят эксперименты.

Аллард сразу сказал, что ее не выпустят из прозрачной камеры, пока она не пройдет эту чертову адаптацию. Потому что ее тело не предназначено для той среды, в которой живут тарианцы. Ее легкие не смогут дышать их воздухом. Ее кровь закипит в их атмосфере.

Но она понимала, что дело не только в этом. Он изменял ее под себя и для себя.

Первые дни Инга пыталась сопротивляться, но это оказалось бессмысленно. Тарианцы не спорили с ней, не уговаривали и даже не применяли силу. Просто что-то брызгали ей в лицо из маленького баллончика — и она впадала в подобие транса. Ее тело превращалось в безвольный куль, но сознание оставалось ясным, и от ощущения собственного бессилия Инге становилось еще страшнее.

Она больше не сомневалась, что находится на космическом корабле. Однообразное гудение фотонных турбин и систем жизнедеятельности не давали забыть об этом ни на минуту. Ночи здесь были условными, как и дни. Едва вспыхивал верхний свет — знакомая спальня моментально испарялась, открывая ослепительно-белые стены лаборатории. В этой лаборатории стояло несколько капсул, напоминавших медбоксы, только более усовершенствованные. Ингу помещали туда. Подключали какие-то приборы, назначения которых она не могла понять. Что-то кололи. Брали анализы. Вливали ей в вены странную люминесцентную жидкость голубоватого цвета…

И все это без единого звука. Как будто им было запрещено разговаривать с ней.

У этих, в отличие от амона, лица были открыты. Инга смогла рассмотреть их в деталях. Да, они были чем-то похожи на людей, но их нечеловеческое происхождение бросалось в глаза: мертвенно-серый цвет кожи; раскосые глаза, похожие на два черных провала с красным серпиком зрачка, делившим их пополам; волосы тоже черные, жесткие на вид, заплетенные в длинные косы. Эти волосы напомнили Инге лошадиные гривы. А еще у тарианцев были необычные черты лица: плоский вдавленный нос с широкими ноздрями, широкие скулы и заостренный подбородок, делавший лицо похожим на перевернутый треугольник.