Похищенная картина. Убийство у школьной доски. Обожатель мисс Уэст. Рубины приносят несчастье - [126]

— Вам знакомы эти колечки и брошка? — подпоручик показал пани Захвытович серебряные безделушки, найденные у нее в номере.

Пани Зося ничуть не смутилась.

— Вижу, что наша доблестная милиция рьяно взялась за дело. Вы обыскали мою комнату? Они лежали на туалетном столике.

— Откуда у вас эти вещи?

— Это не мои, а пана Доброзлоцкого. Он мне их одолжил.

— Как это произошло? Расскажите подробно.

— После обеда пан Доброзлоцкий показывал нам свои драгоценности и даже прочитал интересную лекцию, как один скифский царь надул то ли англичан, то ли французов. И прочее… Но брильянты были великолепны! Я их примерила. Ожерелье было мне очень к лицу. Вообще у меня такая внешность, что драгоценности, особенно брильянты, на мне смотрятся восхитительно! Вечером я собиралась на танцы и попросила ювелира одолжить мне этот гарнитур — ожерелье, кольцо и серьги. Если б я в таком виде вошла в залу «Ендруся», оркестр бы умолк, а бабы попадали в обморок!

— И вы бы рискнули появиться на публике в столь дорогостоящих украшениях? Ведь это чуть ли не два миллиона злотых!

— Ничего бы с ними не случилось. При мне были бы два местных парня, оба — спортсмены. Они бы меня охраняли. Их называют моей «гуральской гвардией». Если бы ювелир согласился, ему же было бы лучше. Самых ценных украшений при нем бы не оказалось, и никто бы на него не напал.

— А откуда взялись эти серебряные безделушки?

— Я ж говорю, а вы меня перебиваете! Вернувшись с ужина, я решила еще раз попросить пана Доброзлоц-кого. Может, он отказал из-за присутствия третьих лиц? А с глазу на глаз станет сговорчивее? Я постучала и вошла. Пан Доброзлоцкий читал книгу, предложил мне сесть и угостил шоколадными конфетами. Он ведь бросает курить. У него с собой всегда карамельки или шоколад. Заодно и других угощает. Я просила одолжить мне колье, даже обещала его поцеловать. Но он сказал, что брильянты принадлежат не ему и дать их он не может. Даже в том случае, если пойдет вместе со мной, как я предложила. Зато он достал другую шкатулку, но не металлическую, а обыкновенную, которыми гурали торгуют, выбрал два колечка и эту брошку, дал мне и сказал: «Это серебро великолепно подойдет к вашему красивому платью, а колечки прямо созданы для этих прелестных пальчиков».

И в подтверждение своих слов пани Зося показала изящные ручки.

— Значит, вы тоже побывали в комнате ювелира?

— Да, но перед Земаком.

— Это вы так говорите. А он наверняка будет утверждать обратное. Мол, вы зашли к Доброзлоцкому гораздо позже и, рассердившись на отказ, стукнули его молотком.

Но и такое обвинение не вывело из себя пани Зоею.

— Во-первых, молоток лежал внизу, на диванчике в холле. Я сама его туда положила, возвращаясь с прогулки. Он там был и когда я с ужина шла наверх. Во-вторых, у меня есть свидетель, что я была у себя, когда пан Доброзлоцкий еще расхаживал по комнате.

— Свидетель? Кто именно?

— Я вам говорила, что собиралась в ванную. Но она была не в порядке, а идти на первый этаж мне не хотелось. Я решила воспользоваться умывальником в комнате. Вернулась к себе и услышала, как пан Земак ссорится с паном Доброзлоцким. В это время ко мне пришел Яцек.

— Кто?

— Яцек Пацина, один из тех молодых людей, с которыми я условилась пойти на танцы.

— Говорите правду. Мы знаем, что эти парни явились в «Карлтон» перед самым приездом милиции. Редактор Бурский посоветовал им убраться из виллы, прежде чем начнется расследование.

— Верно. В виллу они вошли вдвоем, но до этого у меня был один Яцек.

— С какой целью?

— Уговаривал меня не ходить на танцы, а посидеть с ним в комнате. От Генека он хотел избавиться.

— А зачем?

Пани Зося с сожалением посмотрела на подпоручика. Неужели непонятно, что молодой человек предпочитает побыть наедине с красивой женщиной, а не развлекаться в многолюдном обществе? Однако спокойно пояснила:

— Яцек ко мне неравнодушен. Ревнует к Генеку. По вечерам часто ко мне приходит. Это очень интеллигентный парень, хотя и лыжник. Мы говорим об искусстве, кинофильмах, литературе…

Удивление на лице подпоручика свидетельствовало о том, что он как-то не представляет себе ночную беседу между эксцентричной киноактрисой и красивым молодым горцем. Зато полковник нисколько не смутился, рассмеялся и подмигнул. Пани Зося не осталась в долгу и многозначительно улыбнулась. Она, по-видимому, и не рассчитывала, что офицеры милиции поверят ее рассказу насчет интеллектуальных бесед по ночам.

— Хорошо, — согласился подпоручик. — Но каким образом Яцек Пацина выбирался ночью из «Карлтона»? Насколько мне известно, двери запираются в десять. Значит, он будил портье?

— Нет. Ведь Яцек — спортсмен. Просто вылезал через балкон.

— По приставной лестнице?

— Зачем? Его рост — метр восемьдесят. Если он ухватится руками за перила балкона, до нижней террасы останется не больше полутора метров. Что ему такой прыжок?

— И сегодня он воспользовался тем же путем? Может, это он притащил лестницу, чтобы проникнуть в вашу комнату?

— Нет. Он вошел через крыльцо и так же вышел.

— Вы его провожали?

— Нет. Я на него разозлилась, даже руки не подала.

— Почему?

— Потому что он кретин. Как можно уговаривать женщину не ходить на танцы и остаться дома, если она специально побывала у парикмахера? А кроме того, он все лицо мне испортил.