Похищенная - [3]

— Извини, старик, — ухмыльнулся Уинслоу. — Я просто проверил, как работают сенсоры.

Он шагнул назад, к сканеру сетчатки. Компьютер признал его, загорелась зеленая лампочка. Он взялся за ручку: замигал второй огонек, и дверь открылась. Матасуми мог, по примеру охранника, пройти и просто так, но вместо этого подождал, пока дверь закроется, и выполнил все процедуры безопасности по новой. Возможность свободного прохода второго человека была заложена в систему, чтобы сотрудники могли самостоятельно переводить заключенных из блока в блок — один заключенный на каждого члена персонала. «Надо напомнить Такеру, чтоб внушил эту мысль охранникам, — подумал Матасуми. — Раз у каждого из них есть право доступа, пусть пользуются им по правилам, а не так, как им удобнее».

За защитной дверью открывался внутренний коридор, по обе стороны которого, как в гостинице, располагались комнаты. Обстановка каждой состояла из двуспальной кровати, небольшого столика, двух стульев и обособленной уборной. О роскоши, конечно, говорить не приходилось, но здесь было просто и чисто — максимальный уровень комфорта для путешественников, не располагающих средствами. Впрочем, обитатели этих комнат не могли себе позволить и пешей прогулки: двери отпирались только снаружи.

Комнаты отделяла от прохода стена из специального стекла: долговечнее, чем стальные прутья, и уж точно приятнее на вид. Снаружи можно было наблюдать за обитателями комнат, как за лабораторными крысами, что и входило в первоначальный замысел. Стеклянные двери не мешали обзору из коридора. Даже на стены ванных комнат пошел прозрачный плексиглас — относительно недавнее усовершенствование. К нему прибегли не потому, что наблюдателям вдруг стало любопытно, как протекают у объектов наблюдения естественные процессы, причина заключалась в другом: некоторые объекты, обнаружив, что в ванной все стены непрозрачные, целыми днями оттуда не выходили, лишь бы избавиться от постоянного надзора.

На самом деле стекло наружной стены было односторонним. По этому поводу у них даже разгорелся спор — такое устанавливать стекло или обычное. Бауэр оставила решение за Матасуми, и он в спешном порядке разослал своих помощников на поиски научных работ, рассматривающих психологические эффекты от пребывания под надзором. Взвесив все за и против, он решил, что одностороннее стекло — меньшее из зол: не видя наблюдателей, объекты предрасположены проявлять меньше беспокойства. И ошибся. По крайней мере в случае с обычным стеклом объекты знали, когда за ними идет наблюдение. О слежке они знали и сидя за односторонним — только наивный простак примет зеркало во всю стену за простое украшение, — но вот когда она велась? В результате объекты постоянно находились на взводе, что плачевно сказывалось на их психическом и физическом здоровье.

Матасуми и другие прошли мимо четырех занятых камер. Один из объектов сидел на стуле спиной к коридору, не обращая никакого внимания на журналы, книги, телевизор, радиоприемник — все, что было призвано как-то его развлечь; он просто отвернулся от стекла и ничего не делал. В комплексе он провел уже примерно месяц. Другую «постоялицу» привезли сегодня утром. Она тоже сидела на стуле, но лицом к проходу, и буравила стекло ненавидящим взглядом. Сколько дерзости… впрочем, это ненадолго.

Тесс, помощница Матасуми, допущенная до непосредственного участия в проекте, стояла перед камерой новоприбывшей и делала пометки в блокноте. Увидев вошедших, она кивнула.

— Результаты есть? — спросила Бауэр.

Тесс поглядела на Матасуми, адресуя ответ ему:

— Пока нет.

— Не может или не хочет? — уточнила Бауэр.

Еще один короткий взгляд на Матасуми.

— По всей видимости… полагаю…

— Что же вы полагаете?

Тесс сделала глубокий вдох:

— Судя по ее поведению, будь она способна на большее, она бы церемониться не стала.

— Значит, не может, — вставил Уинслоу. — Нам нужна ведьма из Шабаша. И зачем только мы связались с этой…

Бауэр не дала ему договорить:

— Мы «связались» с ней, потому что она якобы обладает огромной силой.

— Так говорит Катцен, — возразил Уинслоу. — Вы, может, ему и верите, а я нет. Колдун он там или кто, но он полный засранец. Вместо того, чтобы помогать нам ловить этих чудиков, он просто указывает, где искать их, и отсиживается в теплом местечке, — а наши парни рискуют собой. И ради чего? Ради вот этого? — Он ткнул пальцем в сторону узницы. — Еще одна ведьмочка, от которой никакого толку. Если будем слушать Катцена, упустим что-нибудь действительно стоящее.

— Вроде вампиров и оборотней? — Губы Бауэр сложились в еле заметную усмешку. — Ты злишься на Катцена, потому что, по его словам, их не существует.

— Вампиры, оборотни… — пробубнил Матасуми. — Мы стоим на полпути к разгадке тайн невообразимой психической мощи, истинной магии. Мы можем раздобыть себе колдунов, некромантов, шаманов, ведьм — любой мыслимый сосуд для магической энергии… Нет, ему понадобились твари, которые сосут кровь и воют по ночам на луну. Мы проводим серьезное научное исследование, а не гоняемся за барабашками.

Уинслоу встал лицом к Матасуми, возвышаясь над ним на добрых шесть дюймов.