Похищение столицы - [22]
— Это она деньгами распоряжается?
— Там еще подполковник есть, и другие важные чины. Многое мне еще неясно, но как новичок и младший по званию исполняю то, что мне прикажут.
— Ладно, сынок. Возьми ты эти деньги, пусть они полежат у тебя. Может, еще потребует их начальство. А ты мне вот еще что скажи: к даче–то на автомобиле ты подкатил. А это у тебя откуда?
— Из милицейского гаража дали. Машин у них много. Видно, от угонщиков достаются. Ну, ладно, дедушка, я спать пойду. А ты за мои деньги не беспокойся.
— Ну, ну — иди, отдыхай. А я еще поработаю.
Оставшись один, Петр Трофимович снова склонился над белым листом, пытался восстановить связи только что прерванных мыслей, но в голове ничего не было. Звенела она, как пустой чугунок. И что он хотел сказать, куда тянулся ход сюжета его нового романа — не видел, не слышал, не знал. В голову нежданно и негаданно ворвались какие–то другие, посторонние думы, гудели, шумели, суетились точно пьяные. Трофимыч откинулся на спинку кресла, пытался разобраться, что же происходит в его голове. А все дело, конечно, в бешеных деньгах, которые только что лежали на его столе. Они это замутили мозг и душу, вздыбили пыль и мусор, заслонили солнце и небо. Вспомнил пушкинские стихи: «Служенье муз не терпит суеты, прекрасное должно быть величаво». Сказал он и другое: для писания стихов ему необходимо душевное равновесие. Удивительный он был человек, этот наш поэтический гений: в юном возрасте вещал такие мудрости!
Вышел из–за стола. Как всегда в подобные минуты, долго стоял у окна, смотрел на лес, тянувшийся от северного Подмосковья до самого Архангельска. Обычно вид леса, покачивание на ветру кроны вековых деревьев навевали думы неспешные, глубокие, новые, — он быстро отходил от окна и склонялся над листом, чтобы запечатлеть их в стройном течении фраз и предложений, но сейчас и лес ему ни о чем не говорил; думы тревожные, суетные, точных очертаний не имевшие, ползли и ползли где–то в глубинах сознания и были похожи на грозовые, подрумяненные с боков облака.
Под лопаткой заныло сердце, кровь толчками застучала в затылке. «Это давление!» — встревожился еще сильнее Трофимыч и пошел к столу измерить его. Японский электронный прибор показал: 190 на 120. Так и знал: и давление поднялось, и сердце сдавило. Проглотил таблетку коринфара, накапал тридцать капель корвалола. И пошел в спальную комнату; не зажигая света, лег в кровать. Но знал: если уж тревога, то спазмы не отпустят, будут жать и давить на сердце и на голову — до тех пор, пока не придет успокоение. Тогда надо будет снова принимать лекарства.
Природа хорошо замесила Петра Трофимовича; он на фронте был все четыре военных года и не знал никаких недомоганий и только в шестьдесят восемь впервые почувствовал боль в затылке. Жена его, страдавшая гипертонической болезнью, сказала: «У тебя давление». Бесстрастный прибор «японец» «увидел» неприятную гостью, — но, слава Богу, явилась она к нему не в раннем возрасте. С тех пор по разным признакам он знает, когда давление поднимается, и даже может определить цифру с точностью до десяти делений. Знает он и свою норму: 160 на 80. Сегодня 190 на 120. Это много. И, главное: нижнее показание нехорошее. Это — состояние сердца.
Была полночь, а он все ходил по кабинету, и то подойдет к камину, то к окну, — раскрыл его настежь и смотрел поверх темной полосы лесной кроны, старался определить, куда идут тучи, какой силы и с какой стороны дует ветер. Эти ночные картины он теперь, с возрастом, наблюдал все чаще и думал, думал о смысле всего происходящего на свете и о том, будет ли этому конец или Земле нашей суждено вечно носиться в пространстве, и человек, ее хозяин, тоже будет жить бесконечно. Тут ему приходила мысль о порче людьми всего естества на планете, лезли в голову вопросы: почему это именно человек отравляет реки и такие величественные создания, как озеро Байкал, Арал, а теперь вот еще и взялся засорять космическое пространство.
И то ли таблетка помогла, то ли думы рассеяли тревогу — боль в затылке стихла, и он пошел в темную комнату спать. Но как раз в это время раздался телефонный звонок. Услышал тревожный, почти плачущий голос Регины:
— Трофимыч, ты не спишь?.. Открой веранду, я на минутку..
— Хорошо. Я тебя встречу у калитки.
Едва подошел к калитке — увидел бегущую в свете уличных фонарей Регину. Домашний халат развевался по сторонам.
Обхватила талию Трофимыча, прильнула к нему.
— Ой, Трофимыч! Беда случилась, не знаю, что и делать.
И затряслась всем телом, расплакалась. В доме, увидев полоску света, лившуюся из комнаты Артура, стихла, заглянула к парню. И, увидев, что он спит, а на столе в беспорядке разложены долларовые банкноты, зашла в комнату. Артур, не раздевшись и отвернувшись к стене, лежал на диване. Регина, завороженная светом зеленых бумажек, подошла к ним, поворошила.
— Ого! Откуда это?
— Армянам особняк отделывал — наверное, рассчитались с ним.
— Завтра же взаймы попрошу. У нас совсем нет денег. Аркадий в Москву поехал, обещал в синагогу зайти, у раввина помощь попросить, да еще не вернулся. Видно, он завтра приедет.
«Оккупация» - это первая часть воспоминаний И.В. Дроздова: «Последний Иван». В книге изображается мир журналистов, издателей, писателей, дается широкая картина жизни советских людей в середине минувшего века.
Антисионистский роман-воспоминание о времени и людях, о писателях и литераторах. О литературных и не только кругах. И о баталиях, что шли в них.
Третья книга воспоминаний Ивана Дроздова, отражающая петербургский период его жизни, по времени совпадающий с экономическими и политическими потрясениями в нашей стране.Автор развернул широкую картину современной жизни, но особое внимание он уделяет русским людям, русскому характеру и русскому вопросу.
Книга состоит из двух частей: очерка И. Дроздова «Тайны трезвого человека» и материалов Г. А. Шичко, раскрывающих разработанный им и проверенный на практике опыт, отрезвления алкоголиков. Писатель И. Дроздов первый описал опыт Г. А. Шичко и напечатал большой очерк о ленинградском ученом и его методе в журнале «Наш современник» (№ 2, 1986 г.) Здесь этот очерк дается в расширенном виде, в него вошли рассказы о современных отрезвителях, учениках и последователях Г. А. Шичко.Книга послужит ценным пособием для пьющих, желающих стать на путь трезвости, поможет инструкторам-отрезвителям глубже овладеть методом Г.
При нерадивом отношении к своему здоровью можно быстро израсходовать жизненные силы, даже если человек находится в наилучших социальных и материальных условиях. И наоборот. Даже при материальных затруднениях, многих недостатках разумный и волевой человек может надолго сохранить жизнь и здоровье. Но очень важно, чтобы о долголетии человек заботился с молодых лет...
Роман — откровение, роман — исповедь русского православного человека, волею судеб очутившегося в среде, где кипели страсти, закладывались мины под фундамент русского государства. Автор создаёт величественный образ героя новейшей отечественной истории, его доблесть и мировая душа раскрываются в жестоких столкновениях с силами зла.Книга отсканирована и подготовлена для публикации в сети Интернет на сайте www.ivandrozdov.ru участниками Русского Общественного Движения «Возрождение Золотой Век» с разрешения автора.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.
До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.
Представленная книга – познавательный экскурс в историю развития разных сторон отечественной науки и культуры на протяжении почти четырех столетий, связанных с деятельностью на благо России выходцев из европейских стран протестантского вероисповедания. Впервые освещен фундаментальный вклад протестантов, евангельских христиан в развитие российского общества, науки, культуры, искусства, в строительство государственных институтов, в том числе армии, в защиту интересов Отечества в ходе дипломатических переговоров и на полях сражений.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.