Похищение столицы - [16]

— Держать меня не надо. Я не убегу.

— Хорошо, хорошо. Ест работа за границей, ты будэшь модель и загребать дэньги мешком. Очень большие дэньги! И сегодня же ты получишь аванс — две тысячи долларов. А?.. Ты понимаешь, что такое две тысячи долларов?

— Две тысячи? Давайте. Мне нужны деньги.

Грузин тут же отсчитал ей две тысячи. Катя не спеша их пересчитывала: раз пересчитала, другой. Артур знал, что все это запланировано по сценарию, что все ее действия снимаются на кинопленку и разговор записывается. И Катя искусно играла свою роль. Артур знал так же, что поблизости от них расположилось несколько машин с милиционерами и они сейчас занимают выгодные позиции для возможной схватки с действующей тут бандой. Японский автомобиль с кузовом разворачивался у входа в театр и становился таким образом, чтобы дверцы кузова были у дерева, возле которого совершался торг.

— Хорошо, хорошо. Я вас поняла. Но вы не сказали: в какую страну я должна поехать? И будет ли со мной заключен контракт, — ну, такой, как заключают с футболистами. Я бы хотела, чтобы все было по закону. Могу поехать, но не на все время. Поработаю с год и вернусь в Россию.

И в этот момент к ним подошел Артур с парнем, ехавшим с ними в машине. Обращаясь к старшему грузину, парень сказал:

— Я переводчик этого господина. — Он кивнул на Артура.

— Мы случайно слышали ваш разговор и хотели девушке предложить свои условия. Вот этот господин приглашает ее в Судан.

— Дэвушка уже взяла дэньги. Она наша.

Артур приблизился к грузину, залопотал на суданском. Парень перевел:

— Он возвращает вам ваш залог и дает ей много денег — сто тысяч долларов!

Грузин вытянул шею.

— Сто тысяч?

— Да, сто тысяч.

Грузин в растерянности переглянулся с молодым товарищем. Тот тоже был растерян. И тогда грузин с гнутым носом подступился к уху переводчика, зашипел:

— Передайте этой обезьяне, что здесь без моего ведома ничего нэ делается. Говорить можно только со мной.

Парень перевел. А грузин, подтянув парня за руку, вновь зашипел:

— Пайдемте все вместе в рэсторан «Русская кухня» — он здэсь нэ далеко. Там в кабинете дэректора составим бумаги.

Парень перевел, и Артур на это сказал:

— Я никуда не пойду. Пусть официальное лицо придет сюда и мы оформим контракт. Если же он не придет, я заберу девушку к себе в посольство, и мы там все оформим.

Катя вступила в разговор:

— Я тоже никуда не пойду. Хочу в Судан… с этим господином, — кивнула на лысого и бородатого. И даже сделала шаг в его сторону. Грузин всплеснул руками:

— Ай, нэ хорошо менять решения. Уже взял дэньги, а теперь назад. Ну, хорошо. Я дам тэбэ много дэнег. Пайдем в кабинет к дэрэктору рэсторана!

— Никуда я не пойду. Я вас боюсь. Я поеду вот с ним — в Судан.

И сделала еще один шаг к Артуру. Это уж и совсем взбесило грузина, он стал махать рукой и через маленький забор перепрыгнули еще три кавказца, стали страшно вращать глазами, окружили Артура, участников торга. Грузин все шипел в ухо переводчика:

— Слушай, парень! Скажи ты лысому черту: пусть он отсчитает свои баксы нам; иначе будэм рэзать, — и так, что он не найдет дорогу в свой Судан. А, кстати, этот Судан далеко от нас? Он дальше Турции или нэт? За сто тысяч мы эту дэвушку не отдадим. Пусть дает миллион — дэвятьсот тысяч нам, а сто тысяч ей. И тогда мы дадим контракт. И десять тысяч отстегнем тэбе. Если не даст, мы будем рэзать и давать в машину гранату.

Пока он произносил свой страшный монолог, через заборчик перепрыгнул седой и толстый кавказец, — перед ним расступились, и он некоторое время пристально разглядывал Катерину. Все кавказцы замолчали и почтительно ждали распоряжений. Толстый спросил Катю:

— Сколько тэбэ лэт?

— Двадцать один.

— Ты была здэсь раньше?

— Нет, не была.

Грузин снова оглядел ее с ног до головы и уже тише проговорил:

— Мужчин знаешь?

— Как это?

— Ну так… мужиков? Что — нэ понимаешь?

Екатерина потупилась и будто бы покраснела. Сказала тихо:

— Не знаю. Никого я не знала.

— Скажи, девка — ты верно говоришь? Мне важно знать.

— Не вру я.

Толстый обратился к носатому:

— В чем дело?

— А вот! — ткнул рукой в Артура. — Какой–то суданец, видно, богатей — дает ей сто тысяч. И она хочет ехать с ним.

Толстый — к Екатерине:

— Милая! Ты уже получила дэньги, продалась — назад ходу нэт. Мы этого нэ любим.

— Я не из тех, которые продаются. А деньги ваши — вот они. Возьмите.

Толстый схватил ее руку с пачкой денег, заговорил:

— Нэт уж, хорошая. Дэньги твои. И вот еще от меня пять тысяч. Бери. Но только будэшь делать то, что мы прикажем.

Екатерина взяла и эти деньги. И долго их считала — и так, чтобы все видели. «Суданец» нервничал, порывался заговорить с переводчиком. И что–то сказал ему, а тот громко перевел:

— Господин дает триста тысяч!

Тогда толстый залопотал по–своему: быстро, испуганно. А уже в следующую минуту три грузина схватили Артура, а три других — Екатерину. Потащили к заборчику, возле которого стоял их «Мерседес». Но как раз в этот момент, словно из–под земли, вылетела стая дюжих парней в штатском, похватала кавказцев, повалила их на землю, надела наручники. Обыскали и как дрова побросали в кузов японского пикапа. Екатерину и Артура проводили в их машину и разъехались. Вся операция заняла минут пять. Артур, сидя в углу салона у затененного окна, видел, как у входа в театр имени Пушкина стояла стайка нарядно одетых людей и ошалело смотрела на то место, где только что была так блестяще разыграна сцена из нашей новой жизни.