Похищение Прозерпины - [23]

А в это время Капабланка — поверженный кумир — был покинут даже своими самыми пылкими почитателями. Чемпион мира всего на одни сутки — кого он мог теперь интересовать!

«Шахматная машина!», «Непобедимый чемпион всех времен», — вот тебе и «непобедимый»! «Разгромлен, уничтожен, разбит вдребезги!..», «Так ему и надо!..», «Ура Алехину!»

Когда Капабланка уходил из клуба вместе с Кончитой, толпа безмолвно расступилась перед ними. С таким холодным любопытством пропускают на эшафот обреченного на казнь, жить которому осталось считанные минуты.

В отеле Алехин расставил на своих любимых шахматах отложенную позицию. Фигур-то всего шесть: по королю, ладье и две белые пешки. Проверив элементарные варианты, он вскоре махнул рукой: «Чего тут смотреть! Две лишние пешки. Играть дальше смешно».

— Вот и все! — вслух произнес счастливый победитель. И надолго задумался, вспоминая свой большой и трудный путь.

Позади — четверть века турнирной жизни. Миновали огорчения неудач, терзания творческих мук. Вспомнился московский дом в Плотниковом переулке и старый дуб в садике. Именно здесь, под этим дубом, он придумал множество интересных новинок. Потом война, голодная Москва, первый чемпионат Советской России… Вспомнил, как уезжал из России за славой и свои неустанные попытки добиться матча с чемпионом мира. Вот и конец мученьям — теперь он на самой вершине; то, к чему стремился всю жизнь, достигнуто!

Взгляд Алехина задержался на старинных шахматах, когда-то подаренных бабушкой. На миг ему показалось, будто белые пешки радостно улыбнулись своими круглыми полированными мордочками, а черная ладья, только что воевавшая на стороне Капабланки, смущенно покачала резной головой: «Что я могла поделать? Так уж получилось!»

Аккуратно сложив вдвое — ящичек, внутри которого так и остались стоять фигуры в позиции отложенной партии, Алехин прошел в комнату жены.

— Я поздравляю вас, Наденька, — официальным тоном обратился он к супруге. — Мы победили.

На следующий день Алехин с Надеждой Семеновной с трудом пробрались в клуб: толпа, казалось, и не уходила со вчерашнего вечера. Да и в самом помещении клуба было все то же, что и вчера: те же лица, та же демонстрационная доска, на ней та же позиция. Праздник просто был перенесен на один день позже.

Алехин ушел наверх, с ним секундант, судья матча, важные персоны. Пора было начинать доигрывание, но Капабланка не появлялся.

«Еще несколько минут, — подумала Надежда Семеновна, — и громкий титул чемпиона перейдет к Александру. Его будут именовать сильнейшим шахматистом мира, он будет шахматным королем».

…Утром она спросила Сашу, как объявляют нового чемпиона мира, как происходит вся церемония?

Он улыбнулся.

— Не знаю, я еще ни разу не был чемпионом мира. Испытаю, тогда скажу.

Однако затем рассказал, что по существующей традиции старый чемпион, как бы передавая невидимую шахматную корону своему преемнику, обычно провозглашает:

— Ура в честь нового чемпиона мира!

Так сделал Стейниц, когда проиграл матч Ласкеру, так же поступил и Ласкер, когда передавал «власть» молодому Капабланке.

— А Капабланка тоже сегодня так сделает? — не удержалась и спросила Надежда Семеновна.

— Не знаю, — ответил Александр. — Это его дело.

…Прошло уже около часа с момента, назначенного для начала доигрывания, а Капабланки все не было. Организаторы удивленно пожимали плечами, взволнованно сбегали вниз, снова устремлялись наверх, чтобы успокоить не столь Алехина, сколь важных чиновников, теряющих драгоценное государственное время.

Надежда Семеновна подумала, что Саша теперь волнуется, и решила нарушить правила — все равно последний раз! Поднявшись на второй этаж, она зашла за стеклянную перегородку и приблизилась к Александру. В этот момент в зал вбежал посыльный, в руке его было письмо Капабланки, адресованное Алехину.

«Я сдаю партию и желаю вам счастья в звании чемпиона мира. Мои поздравления вашей супруге».

У сломленного Капабланки не хватило мужества на традиционное «ура».

В ту же секунду Александр потонул в толпе людей, спешивших поздравить его с победой. Надежда Семеновна долго не могла добраться до Саши — он исчез в неистовом вихре восторга. Его обнимали, целовали, хлопали по плечу. Все, кто только мог, прибежали снизу — теперь уже правила не действовали. Десятки фотографов осаждали Алехина, чтобы разослать во все концы мира портрет нового шахматного короля. Репортеры спешили взять у него интервью, операторы лихорадочно снимали бурную шахматную коронацию.

Только через полчаса Алехин с женой могли спуститься вниз. У самой двери Надежда Семеновна вдруг заметила, что у Саши расшнуровались ботинки. «Господи, ничего нельзя доверить, — подумала Надежда Семеновна. — Один раз сам покупал шнурки и то взял раза в два длиннее». Она хотела сказать об этом Александру, но он уже открывал наружную дверь.

В ту же секунду десятки людей бросились к Алехину с возгласами восторга и оттеснили его от Надежды Семеновны. Вдруг она увидела, что Саша начал подыматься над головами толпы и в следующий миг взлетел на воздух. Шумная, бурлящая толпа восхищенно приветствовала нового чемпиона мира. За пятнадцать тысяч километров от родины, на другом конце земного шара аргентинцы славили русский шахматный гений.