Похищение по расписанию - [4]

— В Лондоне, — просто ответил Сапсанов. — Отдыхали мы с ней там не единожды, я навел справки, все узнал… А уж потом решил, что и как. И вот для того, чтобы моя дочь благополучно дошла до момента окончания школы и сдачи экзаменов, и сделала это живой и здоровой, я и нанимаю вас на работу, Женя.

— Но год… — все еще не могла решиться я.

Иногда моя работа носила и такой характер: утром я работала на одного человека, днем летела через весь город ко второму, а ближе к ночи охраняла третьего. Иногда освобождалась только под утро. И это с учетом того, что первый товарищ снова ждал меня утром к назначенному часу. Такой режим случался не всегда, но бывало, что держался долго. Чтобы быть совсем уж меркантильной, я могу честно сказать: такой график работы неплохо окупался. Мне хорошо платили. Тетя Мила до сих пор не может поверить в то, что однажды утром она захотела в Турцию, а вечером в компании веселых соотечественников уже потягивала третий по счету коктейль на песчаном черноморском берегу под лихие песни русских исполнителей. Ту поездку я смогла подарить ей именно благодаря тому, что пахала пчелкой с утра до ночи.

Не хотелось бы терять возможность повторить. Сложно, но выгодно.

— Давайте попробуем, — просто сказал Игорь Дмитриевич.

— А давайте, — согласилась я.

Меня-то он уговорил, но сам явно о чем-то умолчал. С какой стати он вдруг решил приставить к своей дочке телохранителя именно сейчас? Нет, понятно, что сомнительные друзья появились, но где они были раньше?

— Игорь Дмитриевич, — аккуратно начала я. — Вы только из-за не угодных вам дочкиных друзей меня нанять хотите?

Сапсанов снова выбрался из-за стола, подошел к входной двери и приоткрыл ее.

— Лерун, — позвал он секретаршу. — По кофейку нам сделать не хочешь?

Закрыл дверь, но пошел не к столу, а ко мне. Сел в соседнее кресло, понизил голос.

— За Ксенией следят.

И замолчал, ожидая мою реакцию.

— Вау, — выдавила я из себя. — Вот, значит, как. И в чем это выражается?

— Понимаете ли…

Дверь в кабинет распахнули с такой силой, словно в нее ударили ногой. На пороге стояла уже знакомая мне секретарша Лера, которая внесла в кабинет поднос с двумя кофейными чашечками, молочником и малюсенькой сахарницей. С улыбкой она поставила поднос на журнальный столик, который был втиснут между нашими креслами.

Чашечки были абсолютно пустыми.

— Лера, — с тяжелой улыбкой произнес Сапсанов.

— Минуточку, минуточку…

Почему-то на цыпочках Лера выбежала из кабинета, чтобы вскоре появиться перед нами и поставить рядом с подносом огромный прозрачный чайник, доверху наполненный кофе.

— А сразу в чашки налить не судьба? — сдвинул брови Игорь Дмитриевич.

— А я не знаю, кому сколько надо наливать, сами разберетесь, — простодушно ответила Лера и вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь.

— Она права, — быстро сказала я. — Судя по запаху, это превосходный кофе. Пару чашек осилю. Но, боже… — спохватилась я. — У вас же дела.

— У меня посетитель, — ткнул в мою сторону пальцем Сапсанов. — И тема такая, что дела подождут.

Половина чашки кофе — еще не повод расслабляться. Сапсанов рассказывал, я внимала.

— Пару раз пустил за Ксенией «хвост» из проверенных людей, — поделился он. — Не думаю, чтобы она знала об этом. Стал делать так, когда понял, что после школы она не только по подружкам шляется, а еще и к матери заходит.

— К своей родной матери?

— К ней, — тяжело вздохнул Сапсанов. — Ее мать… мне, понимаете, трудновато называть ее так, хотя по природе… ладно. Юлия Олеговна — мастер в бюджетной женской парикмахерской. Там мы с ней и познакомились. В те времена женский зал соседствовал с мужским, и я туда изредка захаживал. Там и увидел Юльку. Случайно. Мы быстро сошлись, быстро расписались и быстро произвели на свет Сеньку. Потом наступили лихие времена, и я стал заниматься бизнесом, а Юлька так и продолжала фигачить завивки в своей парикмахерской. Мы тогда жили в съемной квартире, и я как-то понял, что могу себе позволить не снимать жилье, а купить. Или построить. Даже так. И я построил недалеко от города дом, в котором мы и живем сейчас с дочерью. А Юлька вернулась туда, где была, — в парикмахерскую и на съемную хату.

— Она там постоянно работает? — спросила я.

— Она успела пожить другой жизнью, которая не предполагает шума соседей за стенкой, — ушел от прямого ответа Сапсанов. — А потом вернулась туда, где пользы от нее будет больше. Дочери тогда было семь.

— Вы развелись, и дочь осталась с вами, — уточнила я.

— Мы развелись, а дочь осталась со мной, — подтвердил Сапсанов. — И суд постановил, что Ксении будет лучше жить с отцом, чем с матерью.

— То есть вашу жену лишили родительских прав.

— Именно.

— Понятно, — заметила я. — Для этого нужны веские основания.

— Ваше дело не в основаниях копаться, а ребенка охранять, — поставил точку Сапсанов. — Простите за резкость.

— Прощаю.

Я уже успела заметить, что его манера разговаривать с людьми порой превращалась из вежливой в хамскую. Как заметила и то, что Сапсанов сам понял, что рассказал мне лишнее.

— Итак, за дочерью следили ваши люди… — подтолкнула я его на правильный путь изложения мыслей.