Погружение - [60]

Этьен осторожно посадил «Нотиль» на край трещины. Они протянули манипулятор, чтобы снять изнутри соскоб бактерий. Она поерзала на скамье, и аппарат, в свою очередь, заворочался на мягкой кремниевой глине, на диатомовом иле из мертвых созданий, которых на земле используют для полировки.

Этьен выключил прожекторы.

– Тестируем системы.

Они не разговаривали, слышался только звук дыхания. Она прижалась лбом к стеклу. Снаружи чернота вливалась в черноту. Боже мой, она никогда не видела таких… захватывающих красок. У нее вдруг закружилась голова – так сильно, как не случалось с того дня, когда она попыталась войти вместе с Джеймсом под сень деревьев у отеля «Атлантик». Она почувствовала, что «Нотиль» слишком близко к краю, что они качаются и скоро упадут в преисподнюю. Она чувствовала, что «Нотиль» сейчас сломается, и они трое упадут, и она сама свалится в дыру, как Алиса, но не попадает в страну чудес. Ее тело, ее душа мгновенно исчезнут без всякого шанса на вознесение, и то же случится с Петером и Этьеном. Все трое превратятся в химический бульон.

Ты поднимаешься в небо или падаешь в ад. Ракетой уходишь в космос или тонешь на корабле с рабами. Бескрайнее море Апсу несет в себе гораздо больше смысла, чем любое астральное царство, изобретенное великими религиями. Почему бы за пределами Вселенной не течь морю, по которому плывут звезды?

Она всегда восхищалась мускулатурой балетных танцоров, но понимала, что и она состоит из жидкости. Плавательные пузыри рыб взрываются и вылезают изо рта при подъеме сети. Сальпа размягчается, умирает и мгновенно расползается на воздухе. Все живые существа так или иначе разлагаются. Остается только вопрос, куда деваются элементы тела, и получается ли из них что-нибудь новое. Масштаб жизни на глубине, ее сложность и самоорганизация позволяют предположить, что она миллионы лет поглощала тела умерших на земле, смытые в море дождями и реками. Говорить, что проклятые души корчатся в агонии, пока черти и демоны тыкают их вилами, а другие, со слабыми дряблыми телами, бросают души на сверкающий обсидиан, – пожалуй, слишком драматично.

По-своему здесь довольно спокойно. Здесь нет ни штормов, ни волн, и вода всегда неподвижна. Поет ли бездна? Отсюда, снизу, поверхность воды похожа на небо. А с неба земля наверняка выглядит бушующим морем, мрачным воздушным адом. Люди живут между мирами, им неведомо, где свет, а где тьма.

Она сосредоточилась. Мягко светились выключатели – как знаки «не курить» в старых самолетах ночью; ассоциация с прежней жизнью, комфорт коллективного знания, общая ностальгия. Она видела Этьена, склонившегося над мониторами. Головокружение ушло. Она снова чувствовала себя в настоящем.

– Отлично, – сказал Этьен. – Давайте наверх?

И эпитафия из римского поэта Горация:

Утопишь глубже – выникнет краше он.

Благодарности

Мне хотелось бы вспомнить:

агента Генерального директората внешней безопасности Франции Дэнни Аллекса, захваченного группировкой Аль-Шабаб в Могадишо 14 июля 2009 года. На момент написания книги он все еще находился в плену;

сотни моряков и яхтсменов, попавших в руки сомалийских пиратов в море и с тех пор не подходящих к побережью Сомали на расстояние выстрела;

Аишу Духулову, которую забили камнями в Кисмайо 27 октября 2008 года. Ей было тринадцать.

Я благодарю:

Океанографический институт в Вудс-Холе, Колумбийский университет и Швейцарскую высшую техническую школу Цюриха, ученые которых терпеливо и совершенно блестяще вводили меня в мир океанографии;

моих друзей из великого сомалийского народа, всегда принимавших меня в тяжелые дни;

газету The Economist, которая позволила мне следить за этой историей;

Тасманский центр писателей, где была написана большая часть этой книги.