Погружение - [44]

Пират Эдвард Инглэнд захватил сокровища корабля паломников, идущего в Джидду, и закопал их на побережье Сомали. Он выкопал яму в иссохшем ущелье и спрятал сундук под камнем. Его так и не нашли. Команда подняла бунт и высадила капитана на пустынном острове Мадагаскар, памятуя о его необычном (для пирата) милосердии. Там он скитался, выживая попрошайничеством. Наверное, ему приходилось куда тоскливее, чем мошеннику, которого избили и бросили в канаве на окраине Вероны, и тот, с дукатом, зашитым в одежду, отправился через Альпы в Мюнхен ярким весенним днем.

Он посмотрел на бурное море. Где-то были золото и драгоценные камни, предназначенные для Мекки. Зарытые, утратившие блеск. Он думал теперь в планетарных масштабах. Сомали – могучая страна, но это всего лишь часть целого, море больше суши, океан течет под ним.

Джеймс баюкал в ладонях жестяную банку и пил оранжевый нектар, как саму жизнь. Фанта, фанта, фантазия, фантастика, бурлящий напиток Новой Атлантиды. Несмотря на смертельную опасность, а может быть благодаря ей, он испытывал душевный подъем, и измученные морской болезнью воины Аль-Каиды казались ему не грозой цивилизации, а просто кучкой бандитов, которые получат то, чего заслуживают.

* * *

Профессор Дэниэль Флиндерс, биоматематика, самостоятельные исследования, – утверждала ее страница на сайте Имперского колледжа. Она была одним из мировых лидеров в области исследований динамики популяции микроорганизмов в океане. Микроскопическое для нее было призрачным и огромным, а ее лекции пользовались огромной популярностью, поскольку затрагивали, помимо математики, биологию, физику, геологию и даже литературу и философию.

Она написала ему письмо, в котором вполне серьезно утверждала, что изучение океанских микроорганизмов необходимо для выживания человечества:

Без этого знания мы не сможем понять масштаб жизни на Земле или ее способность регенерировать. Понимание того, что жизнь может существовать в темноте и в агрессивной среде, меняет наше представление о жизни во Вселенной в принципе.

Она была старшим научным сотрудником, а не руководителем направления. Она была идеальна. Она отвечала за свою работу и не терзалась бюрократическими проблемами руководителей, занятых тем, чтобы совместить цели людей, занимавшихся пробами донных осадков, измерениями водной толщи или вообще одним конкретным видом рыб. Ей довелось побыть начальником, и это было ужасно. У нее были мозги отца, но не было его легкомысленного обаяния. Она обладала довольно хрупкой психикой и не терпела дураков. Это стало первой проблемой. Второй проблемой были люди, исповедовавшие политкорректность. Для них она была черной. Со всем багажом истории цветных, со слабостью науки цветных, но при этом критиковать ее открыто они не могли. Отсюда возникали недопонимание, пассивно-агрессивное поведение и обвинения в неудачах экспедиции. С французами было проще. Они ценили ее быстроту, воспринимали прохладное отношение как элегантность и вдохновляли ее на более интенсивную работу.

Она работала над своей формой и в Лондоне, но в море делала это гораздо интенсивнее. Говоря, что она дралась в экспедиции, она имела в виду всего лишь боксерскую грушу. Она укрепляла сердечно-сосудистую систему. Закончив работу, она обычно ложилась в постель с кем-нибудь из членов экспедиции или команды. Но, каким бы ни было удовольствие, все это заканчивалось одновременно с возвращением в порт.

* * *

Несмотря на то что фанта нагрелась, сам он сидел на цепи, как собака, а вокруг были похороненные в соли акулы, было что-то невероятно прекрасное в движении по океану, в полете лодки, влекомой исключительно силой ветра, в гладкости палубы, по которой не ходили в обуви и доски которой были отполированы сотнями босых ступней.

Парус – это одна из правд. Земли нет. Крик гарпунера: «Вон фонтан!» – означает просто, что море дышит. Он живет в эпоху, где под парусом не пересекают экватор, где нет парусины и веревок, в портах не ждут кареты с лошадьми, где на борту супертанкера один морозильник занимает столько же места, сколько в былое время – адмиральский салон, и там полно мяса, фруктов и консервированного молока в пластике. Все это очень далеко ушло от бочек с водой и вином, ящиков с миндалем, лимонами, галетами и соусами для солонины, которые стояли в трюмах восемнадцатого века.

Шторм ослаб, но молитвы и шепот не умолкали. Нос лодки то и дело нырял вниз, и доски скрипели под напором воды.

А потом наступило утро, и ударил солнечный свет. Он смотрел на морских птиц, касающихся крылом гребня волны. Видел китовую акулу, такую огромную, что она могла бы проглотить Иону, но охотящуюся за добычей, невидимой невооруженным глазом. У нее на спине были золотые пятна. Рыбаки верили, что это монеты, подаренные рыбе Аллахом в награду за то, что у нее нет зубов и она не ест мясо.

* * *

В последнем совершенно секретном отчете генштаба США предрекались массовые смерти африканцев в ближайшие годы. Основные тезисы просочатся в прессу и будут опубликованы вместе с не менее печальными сообщениями дипломатов, шпионов и политологов, включая те, которые предвещают смерть от голода, эпидемий неизвестных болезней, изменений климата, нашествия саранчи, пузырей метана или, например, метеоритов. В такой ситуации одно удовольствие перечитать труды русского анархиста князя Петра Кропоткина.