Погружение - [12]

Потом поеду прямо домой, читать биографию По и, возможно, готовиться к вечернему сеансу. Может, удастся повидаться с Эдгаром? Пускай он будет совсем уж юнцом? Или же попытаться повстречать кого повзрослее? Ладно посмотрим. Я еще не уверен, удастся ли избавиться от кораблей, облаков да непонятных домов и сконструировать собственный сон. Во всяком случае, поработав с фактами из биографии, я постараюсь перенестись в то место, которое интересно мне.

* * *

Сидя в уютном полумраке кафе и задумчиво помешивая только что поданный капучино, я всматривался в лица немногочисленных посетителей и вспоминал, сколько всего мы с Женьком пережили, как в школьные годы, так и после.

Взять, к примеру, двух девушек в дальнем углу кафе, ближе к барной стойке. Я гляжу на них, и передо мной оживает тот славный день, когда я наконец-то набрался смелости и позвал девчонку из школы – парой лет младше или всего на один класс, уже и не упомнишь – в кино. Звали ее Ксюша. И все бы хорошо, но рядом с ней у меня натурально дрожали коленки, да к тому же мысли путались так, что жуть. Вот я и ляпнул, не хочет ли она пойти с подругой. Кажется, я употребил термин «дабл-дейт». Двойное свидание.

Ксюша ответила: да, мол, подруга точно будет рада. Вот и пошли. Боже, как же я тогда был влюблен. В те недели, месяцы, что я лютейшим образом сох по Ксюше, она казалась мне воплощением грации и красоты. Я даже брался за стихосложение, в лучших традициях втюренных подростков слагал вирши с пассажами вроде «длинноногая Афродита». Писал я тогдашний, а стыдно мне сегодняшнему.

Итак, настал день свидания. Мы вчетвером встретились у кинотеатра. Я выдал Женьку и девчонкам билеты. Зашли, заняли места. И началась самая настоящая пытка: в лучших традициях гипертрофированного джентльменства я ждал хоть каких-то знаков от Ксю, но напрочь их не видел – а без знаков продвигать свою армию на ее позиции мне казалось как-то не комильфо. И так все два часа занудного исторического фильма. Вышли, немного погуляли по городу вчетвером… И разошлись по домам. Так у меня с Ксюшей ничего и не вышло. А Женя позже не раз и не два делил со мной бокал, выслушивая мои стенания.

Или вот еще: за соседним столиком что-то лихорадочно строчит в телефоне суровый мужик в костюме. Лысина блестит, что твои ролексы. Этот блеск наполированной маковки напоминает мне еще один случай – как Женек, поддержав очередное мое увлечение, чуть не получил за это люлей.

Тогда в насилии – даром, что так и не состоявшемся – оказались виноваты… барабанная дробь… Компьютерные игры! Как так? Объясняю.

Увлекся я как-то игрулиной про граффити, Marc Ecko’s Getting up: Contest Under pressure. Бегаешь по городу, лазаешь по стройкам, расписываешь виртуальные стены, иногда бьешься с не менее виртуальными противниками. Эта видеоигра стала для меня лазейкой в мир граффити: я купил несколько баллончиков, начал пробовать трафареты. Самое смешное, что из-за собственной лютой неуклюжести в плане рисования – все верно, рисовать у меня не получалось с самого детства и не получается до сих пор – я факапился по страшному. А Женек мне пытался помочь, как мог: то фильм тематический со мной посмотрит, то пойдет на вылазку – «побомбить».

И вот представьте.

Выходной день. Мы топаем вдоль высокого бетонного забора, покрашенного в розовый. За ним виднеются трубы завода. Хотим пройти подальше, чтобы набомбить набросок с одного граффити-форума, где я пропадал в свое время. Идем мы по этой слегка возвышающейся дорожке. Слева – овраг с кустами, за которым стелится блестящий металл рельсов. Справа – та самая розовая стена, которой предстоит пострадать.

Делюсь каким-то странными переживаниями с Женьком – и тут оборачиваюсь и вижу: сзади нас идут четыре хлопца. Опасной такой наружности. Ну гопари, типичные. И кепочки и костюмчики – все при них. Говорю об этом Жене. Оцениваю, почти не поворачиваясь, насколько они далеко и какова их скорость. Он ищет глазами что-то, чем можно ударить. Идем дальше. Размышляем, насколько сильно огребем.

– Да нет, мы ж уже пару месяцев как в спортзал ходим, а у них только один на вид крупный, остальные – хлюпики.

– Ой, да нет, их же аж четверо, раскидают нас как пить дать.

– Да какой-то там, я же говорю, зал!

– Нет, нам точно конец. А если у них вдруг ножи?

– Да, ножи – это во всех смыслах железный (или все-таки стальной?) аргумент. А давай через овраг, к путям и дальше? Они, даже если попытаются срезать, догнать нас не успеют.

– Да, давай. Готов?

– Ага… Раз, два, три. БЕЖИМ!

* * *

– Здарова, дружище! – Я встаю из-за стола навстречу Жене.

– Ну здравствуй, братец.

Крепкое рукопожатие. Уважаю мужиков, у которых крепкое рукопожатие.

– Представляешь, а я как раз нашу с тобой юность вспоминал.

– Да ладно! – говорит Женя и вешает пальто на стойку рядом. – Поди, тот случай, когда в соседнем дворе Жанка Елистратова мне…

– Какой там! Бери веселее. Помнишь, как я в свое время по граффити тащился?

– Ну помню.

– А как убегали от кучки гопарей, помнишь?

– Гоп… А-а-а, помню, конечно! Ох и поржали мы тогда знатно: особенно когда продрались сквозь кусты, добежали до рельс, глядь назад – а парни те удивленно так на нас поглядывают. А мы ка-ак давай ржать. И правда: у страха глаза велики…