Погружение - [8]

    Наша личная жизнь тоже утряслась и устоялась. Первая волна страсти отхлынула, уступив место настоящей преданной дружбе. Как ни странно, но мы ничуть не жалели об этом, потому что, как оказалось, именно дружбы нам не хватало больше всего. Я всегда был перекати-поле, а Киса выросла в приюте, где могла рассчитывать только на себя.

    Даже соседские старушки перестали смотреть на нас с осуждением. Видимо, они решили, что мы хорошая пара.

    -

    - Та-да! - Киса вытащила из холодильника торт и поставила его на стол.

    - Ого! И что же у нас за праздник? - я развязывал галстук, стоя в дверях кухни.

    - Дурак! Неужели ты забыл? - Она посмотрела на меня огненно-уничижающе.

    Я сглотнул и постарался изобразить несчастную морду:

    - Кисонька, ты же знаешь, как загонял меня этот кровосос Харрисон! Я вообще не знаю, какой сегодня день недели!

    Она подошла ко мне, обняла за шею и поцеловала.

    - Ничего не напоминает? - в ее глазах возник томный блеск.

    - Очень, очень знакомо… Но, неужели ты думаешь, после такого я смогу думать о прошлом?

    Она хихикнула, потом протянула: «Ну, Алекс!»

    - Пожалей меня, дурака! - взмолился я. - И давай перейдем к десерту.

    Она таки сжалилась надо мной и, сияя от гордости, сообщила:

    - Этой ночью, два года тому назад, мы с тобой познакомились.

    - ВАУ! - только и смог я выдавить из себя.

    ДВА ГОДА! С ума сойти. Казалось, это вчера случилось. И уже два года я никуда не переезжал! Это своего рода рекорд. Киса, определенно, влияет на меня положительно.

    - Ну, так и будешь стоять, разинув рот, или все же пойдешь мыть руки? - спросила она, возвращаясь к столу.

    - Сейчас, милая. Кстати, тут тебе письмоо какое-то странное пришло, - я вытащил из кармана пальто конверт, положил его на стол, а сам отправился в ванную.

    Когда я вернулся, Киса сидела на табуретке и дочитывала последнюю страницу. Лицо у нее было бледным.

    - Киса, что случилось? - я взял ее за руку и легонько встряхнул. Она подняла на меня глаза и слабо улыбнулась.

    - Со мной все в порядке, только… Алекс, я не знаю, как тебе об этом сказать. - Она вся сжалась в комочек.

    Я вздохнул:

    - Киса, чтобы это ни было, не бойся сказзать мне. Я прощу тебе даже собственное убийство.

    Она улыбнулась уже спокойнее.

    - Я все это время была замужем, Алекс. Этот парень был эмигрантом. Он очень боялся быть депортированным, поэтому хотел подстраховаться. А в этом письме говорится, - она качнула листами бумаги в ее руке, - что он умер и оставил мне в наследство небольшой бар в Эурике. Он всегда обещал вернуть мне мое добро.

    - И он, черт возьми, сделал это! - я чуввствовал некоторую сумятицу, но ее потопила радость за Кису. - Это здорово, Киса! Теперь ты богатая женщина. Поздравляю!

    Она выглядела не столько радостной, сколько виноватой:

    - Алекс, ты на меня не сердишься, что я ничего тебе не сказала?

    - Нет, конечно. Глупости ты говоришь! Для меня важно то, что происходит сейчас, а не то, что случилось сто лет тому назад. - Она обняла меня за талию и прижалась носом к рубашке. - Кстати, а где эта Эурика?

    - В Монтане, почти на границе с Канадой.. Небольшой такой городок.

    - Глухомань! Он что, поближе ничего выбрать не смог?

    - Алекс, поедем со мной, - попросила она, будто не слыша моих последних слов и сильнее прижимаясь ко мне. - Мне так нужна будет помощь, а ты единственный близкий мне человек. Не бросай меня, пожалуйста.

    - Конечно, не брошу, - я запустил руку в ее густые смоляные волосы, медленно гладя по голове. - Зачем мне весь Нью-Йорк без тебя, Киса? Но давай сначала поедим…

    -

    Так мы и оказались здесь, в Эурике. После Нью-Йорка здесь все было непривычно спокойно и по-семейному опрятно. Даже «Пантера» - бар, унаследованный Кисой, - был таким, добротным и деревянным. Мы-то уж подумали, что теперь будем жить спокойно!…

    Да не выворачивайся, Алекс! Ты же сам виноват. И что тебе приспичило заполучить эту куклу? Ведь даже без всех этих приключений, это того не стоило. Кейтлин безнадежно избалована, ты для нее лишь игрушка. Сколько было таких: «Спасибо, лапушка. Ты был очень мил». И все же ты как последний дурак повелся! Да что же в ней было-то?… Голос? Руки? Нет, точно не это… Глаза? Вот оно! Красивые зеленые глаза с опушкой золотых ресниц. В них даже была невинность. Ха, что-то как-то знакомо мне это…

    А ведь Киса предупреждала!

    -

    - Алекс, что у тебя с этой белобрысой? - серьезно спросила Киса, когда мы утром сидели в маленькой кухоньке. На втором этаже бара была небольшая квартирка.

    - Да ничего… С чего ты вдруг спросила? Ты же никогда не ревновала…

    - Она мне не нравится, - сухо отрезала Киса, не глядя на меня.

    - Почему? Обычная вроде девчонка…

    - Ты не видел, как она на тебя смотрит, когда ты не глядишь ей прямо в лицо. Как бродячий пес на бифштекс.

    Я рассмеялся:

    - Ты шутишь? Ну, она говорила, что у нее проблемы с личной жизнью, но… чтобы до такой степени… Киса, ты меня дразнишь?

    Она вздохнула, не разделяя моего веселья. В ее глазах танцевала грусть, в то время как она лениво совала кашу в рот.