Погружение - [28]

    Эх, до чего же здорово, что люди изобрели душ! Особенно теплый. Дождь никогда не бывает таким. Он куда злее. Под ним не постоишь и не помечтаешь. Он не умеет так разнежить кожу, что она становится умопомрачительно чувствительной. А какой кайф ловишь, когда принимаешь душ с кем-то!… Ум!…

    Рука скользнула по моему плечу, потом по спине, медленно и почти не касаясь ее, потом обогнула бедро и весьма недвусмысленно вниз… Я сглотнул, стараясь не заорать от испуга, и обернулся… Никого! Только сдавленный смешок Дианы вспорхнул в моей голове. Это что, глюки?!! «Никогда не говори «Никогда!»?! Дожили!

    Не желая отдаваться этому маразму, я с силой провел губкой по телу, стараясь стереть чужеродный след, и чуть не потерял сознание от того неодолимого приступа желания, что просто взорвался во мне. Сползая по кафельной стенке, я сжался в комок, до боли кусая губу. Ну, что же это такое?! Смех и слезы одновременно пытались вырваться на свободу, и я не знал, кому из них отдать предпочтение. Вода колотила по мне уже не доставляя удовольствие, а раздражая, каждым прикосновением напоминая о безответности моих желаний. Господи!… ну не опускаться же до уровня «сам с собой, левой рукой»… Ух, вот же ты какая, Диана, подкралась и нож в спину.

    Предприняв просто титаническое усилие над собой, я заставил себя встать, отключил всю горячую воду и до предела пустил холодную. Северный ледовитый океан обрушился на мою голову и плечи. Каждая клеточка эпидермиса взвыла от столь вероломного поступка, но гормональная активность пошла на спад. Буквально через минуту я выскочил из ванны, стуча зубами, но радостно ухмыляясь своей победе. Киса окинула меня скептическим взором, наблюдая за тем, как я, скача на одной ноге, пытаюсь натянуть теплые брюки и свитер.

    - Что ты сказал Диане?

    - Ничего. Она просто ненормальная. Вообразила, что цель всей моей жизни - переспать с ней. - Я врубил фен на полную катушку, так что пришлось теперь орать. - Кейтлин рассказала ей о том, что мы переспали, и она взбесилась так, что чуть меня не испепелила.

    - И ты, конечно, ей нагрубил?

    - Ничего подобного! Я был предельно ласков. Даже ручки ей целовал!…

    - То-то она пулей вылетела от тебя! Ври мне больше!

    - Да вы что, сговорились что ли? Эта ненормальная меня во лжи обвиняла, теперь ты. Кто следующий? Становись в очередь!

    - Алекс, я о тебе беспокоюсь, - Киса тигрицей подошла ко мне, резко выдернула шнур из розетки и сгребла меня за грудки. - Ты можешь говорить все, что угодно, но тебе эта девочка не безразлична. Так зачем ты сам себе создаешь препятствия?

    Я надулся, глядя ей в глаза. Аргументов у меня не было, а свое несогласие я мог выразить и так. Она улыбнулась, коротко, но лучезарно. Провела рукой по моим мокрым волосам… и прыснула безуспешно сдавливаемым смехом, отводя глаза. Потом снова посмотрела в мои карие очи, еще больше сияя самодовольством. Я все понял. Ощущая себя описавшимся первоклашкой, я снова воткнул штепсель в розетку и подставил голову под сердитую струю воздуха. Она отошла, ничего не говоря, пока я не закончил.

    - Алекс, ты в первую очередь должен себе признаться в том, что она тебе нужна.

    - Нет, не нужна.

    - Тогда почему ты так старательно пытаешься уберечь ее от себя? Она нужна тебе, чтобы закрыть ту чертову брешь в твоей душе! Не будь она тебе нужна, ты не хотел бы быть с ней, даже против своей воли. Вот видишь… Я сказала «против своей воли». Знаешь, что это значит? Что эта «антиДиана», существующая в тебе как черная дыра, хочет самоуничтожиться!!

    - Типа как электрон и позитрон? - прищурился я, расчесывая волосы.

    - Ну… что-то вроде того. Она должна освободить тебя.

    Я обернулся, встретив ее взгляд в упор.

    - Да ты себе представляешь, во что я должен ее окунуть, чтобы «закрыть дырку»?! Я никогда не смогу так с ней поступить. Ни с ней, ни с кем другим. Это боль, боль и грязь. Грязь, которую я никогда не смогу смыть! - Опять! Опять ощущение липкой жидкости по всему телу. Глухой смех, через вату померкшего сознанья. Руки, сжимающие запястья, скользящие по телу. Тупая боль. Крик, застрявший в горле.

    Да что же сегодня за день такой? С небес я сам низверг себя в ад. Не хочу, не хочу этого больше вспоминать! А оно все как тогда: боль, запах пота, оскорбленья… От отчаяния сжимаю голову, слезы по щекам, Киса, кажется, трясет меня, но ее слова куда-то уплывают, ничего не вижу… Вокруг пустота, звенящая и манящая вперед… Отдамся ей, она не требовательная любовница…

    -

    Сознание возвращается медленно. Первым пришел слух. Кто-то всхлипывал почти у самого моего уха. Потом вернулись ощущения. Меня держали за руку. Кто? Мама? Так вроде бы уже было. Давно. Очень давно… Тогда это не мама.

    Кто же это может быть кроме Кисы! Никому я не нужен. Отверженный. Отщепенец.

    Но хорошо, что она у меня есть. Моя милая китаяночка, которая прощает мне все… Которую я люблю совсем не так, как ей хотелось бы.

    Не знаю, будет ли слушаться меня тело, но надо попытаться сжать ее руку.

    - Алекс!…

    Значит, получилось. Открываю глаза. Сначала все кружится и двоится, этакая геометрия Лобачевского, но потом проступает ее зареванное лицо со сверкающими от счастья глазами.