Погребенные - [15]

Быстрыми перебежками, не сбавляя темпа, они проскочили три этажа. Резко кивнув головой, Онуфрий пинком открыл дверь 45-го этажа. Евстафий вылетел в коридор, где почти сразу раздался металлический скрежет и визг моторов, будто молот ударил по раскаленной наковальне. В окружении сотен порванных, порезанных, прострелянных тел стоял одинокий темно-серый охранный бот.

Двухметровый бот был почти квадратным. Два манипулятора со встроенными пулеметами оканчивались полуметровыми стальными лезвиями. Матовая броня, покрытая мелкими шестиугольниками активной защиты, и короб на две тысячи бронебойных патронов к скорострельному пулемету. Тонна или полторы брони и оружия. Непреодолимая преграда для всей группы. Но он по какой-то причине не стрелял. Фекла очень надеялась на то, что у него закончились патроны.

Удар лезвий бота отбросил крестоносца в сторону, оставив на броне глубокий порез. Взвыв шинами, крестоносец поднырнул под левый манипулятор и ударил когтями в сочленение между плечом бота и рукой. Раздался душераздирающий скрежет, заставивший закрыть уши ладонями. Манипулятор повис, его заклинило, и это была последняя хорошая новость. С адской вспышкой и грохотом из второго манипулятора ударила струя бронебойных пуль. В первую секунду крестоносец лишился ноги, оторванная ступня отлетела в сторону, и он повалился на бок. Правая рука, которой Евстафий решил прикрыться, была уничтожена меньше, чем за секунду. Подъехав чуть ближе, бот откинул в сторону правую руку крестоносца и приготовился добить пилота.

Вздрогнув, он вдруг повернулся в сторону Феклы, которая выпускала в него уже третью обойму, стараясь попасть по камерам и анализаторам. Каким-то чудом она снесла ему верхние камеры, блоки анализаторов пространства и локаторы, но центральные камеры, скрытые между пластинами активной защиты, было не выцепить. Взвизгнув моторами, бот разогнался и рванул в их сторону.

— Я тебя еще не отпустил! — Вскрикнул Евстафий, кидая левой рукой крестоносца правую под колеса Бота. Отсутствие анализаторов сделало свое дело. Уворачиваясь от брошенной руки, бот с разгона врезался в стену и застрял в ней вторым манипулятором. Точными выстрелами за несколько секунд Фекла отстрелила ему сначала второй плечевой сустав, затем ногу. Теперь бот был не опасен. Все его вооружение было уничтожено, передвигаться он не мог. Она подошла к этой бесполезной груде металла, что-то там себе соображающей и осознающей всю свою беспомощность.

— Ну как тебе, железяка, а? — с легким боевым задором Фекла пнула бота по броне. Раздался легкий хлопок и спустя мгновение поток напалма впечатал её в стену, оставив только выжженный черный контур силуэта. Бот выполнял поставленную перед ним задачу до последней секунды его электронной жизни и взорвал все свои блоки активной защиты, навсегда оставшись металлическим ящиком без связи с внешним миром.

Они остались вдвоем.

— Суука! Ах ты ж, суукааа! — Выл Онуфрий, дубася по останкам бота кувалдой. Каждый удар кувалды разносился эхом по коридору и оставлял заметную вмятину на металлическом корпусе. Ручка кувалды стала скользкой от пота и слегка погнулась. Только спустя несколько минут он заметил, что батюшка зовет его. — ЧТО?!!

— Помоги вылезти, нужно молитву прочитать за упокой, а эта тварь мне руку сломала, — смутившись, Онуфрий отбросил кувалду, спешно подошёл к Евстафию и начал аккуратно доставать его из павшего крестоносца. Вид у того был жалкий: рука сломана в двух местах, кисть буквально висела на обрывке ткани. Обе ноги были отодраны от сжавшихся пластин брони.

— Нужно вправить кость и зафиксировать кисть, чтобы она сохранилась. Пока, по крайней мере, — он медленно выговаривал слова, голос хрипел, из глаз катились слёзы — не то от горя, не то из-за боли. Онуфрий заметил на шее батюшки свежий след от укола. Наверное, сработала автоматическая аптечка. — У меня интерфейс первого типа, старой доброй ограниченной версии. Так что если сейчас всё верно закрепим, к завтрашнему вечеру рука уже будет работать. Но ждать столько нельзя. Давай сюда вон ту коробку, — батюшка показывал на небольшую коробку у основания сиденья. Онуфрий вытащил и передал аптечку батюшке.

— Молодец, вон тот колпачок видишь? Нет, тот, который белый. Ага. Вон с той красной колбой соединяй и давай сюда, — переданный колпачок он немедленно упер в руку и нажал на кнопку. Красная жидкость из колбы уходила куда-то в руку, и Онуфрий с изумлением увидел, как кости утолщаются, поддерживаемые здоровой рукой Евстафия, соединяются вместе. Он посмотрел на лицо батюшки и понял, насколько это больно. По всей видимости, даже обезболивающие препараты не снимали боль полностью. — Теперь, — голос батюшки был едва слышен, — Подай мне вон ту синюю колбу, — батюшка поднес к шее заряженный инъектор и нажал два раза. — Осмотрись здесь, пока клей застывает, — батюшка неопределенно махнул рукой и уснул.

Чтобы отвлечься от чернеющего на стене силуэта Феклы, Онуфрий подобрал щит с кувалдой и двинулся вдоль коридора. Большой коридор был завален обломками потолка с этажей выше. Возможно, бот постарался, а может, что-то взорвалось, типа конденсаторов или газа. Кабинет охраны с почти истлевшими телами был окружен битым стеклом и толстой решеткой из стальных прутьев. Дверь напрочь заклинило, однако сбоку можно было разглядеть, что на столе стоят мониторы, и на одном еще мигает зеленая лампочка сна.