Пограничные полномочия - [17]

– Они же… нравились тебе? – выдёргивает из анабиоза Том.

– Да. Их Рита подарила. Разбил случайно, и как-то уже сам не стал себе делать новые… И так вечно увешаюсь всякими инструментами… Но мне нравятся такие часы, спасибо! К тому же это безумно дорогой шаблон…

– У меня тоже был один близкий друг… – Перестаёт подпирать стену и садится в одно из кресел из моей каюты, которые я забыл загнать обратно.

Он не продолжает, а я не знаю, что сказать. И зачем-то именно сейчас задаю вопрос совсем о другом:

– Том… Как выглядит раса двадцать шесть?

– Откуда, по-твоему, я могу знать?

– Ты постоянно врёшь, не пытаясь даже контролировать свою мимику, хотя понимаешь, что я проходил спецподготовку.

– Ты всё равно знаешь, любое слово может оказаться ложью, чего ради мне контролировать свою мимику? – он не раздражается, не смущается и не злится.

– А если ты – из расы двадцать шесть?

– Ваня, я – не из расы двадцать шесть, – придвинувшись почти вплотную, с расстановкой выговаривает он. – Я уже отмечал, тебя заело на фантастических возможностях. Доверил мне ваше оружие, а сейчас задаёшь такие вопросы?

– А какая связь? Я на сто лет младше, но и то понимаю: остановить я тебя успею, а выводы сделать будет проще… Что случилось с твоим другом?

– Его… считай, убили. А я не смог добраться до того, кто это совершил. Пока не смог…

– И? Что бы ты с ним сделал? Ты же лингвист!

– Слово, знаешь ли, обладает огромной разрушительной силой… – Том вскидывает подбородок, зрачки его сужаются. Помедлив, наклоняется, прикрывая веки: – Мне совсем не хочется долго расписывать… А коротко не выйдет. Думается, это… не о случившемся, и не о… переживаниях, а о том, что за ними – то есть после… Я в детстве читал одну историю… главный герой по ложному доносу очутился в средневековой тюрьме…

Усмехаюсь.

– Что?.. – удивляется Том. – Как объяснить… и на родном языке трудно было бы… там… словом сказать, отчаяние, воля, месть и…

– Я знаю. Я тоже читал эту книжку.

– В самом деле?!

– Угу.

Внутренне морщусь от мысли, что сейчас придётся долго делиться какими-то натужно выволакиваемыми из глубин обработанного опыта впечатлениями, но к несказанному облегчению обнаруживается, что мы просто молчим. И не собираемся разрывать покой. Я – точно. Точно…

29 ноября 2098 года, Земля

Точно. Часы, которые вручил мне Том на Ёжике, показывают 01:41:11, как и бортовой компьютер. Сегодня я смог промолчать – но не от большого ума. Нет бы сказать, мол, как-нибудь в другой раз. Ладно, должно быть, мне просто хотелось прокатиться. Это же не какой-нибудь аэрокар – это «Гермес»! Мой собственный! Зачем? Ну а что, могу себе позволить! Правда, перемещения через ближайший космос обходятся дорого. Хотя… тоже могу себе позволить. Но выбираю старомодный ночной полёт над Атлантикой. Объёмная глубина земного неба – от одного только вида упоением пронимает насквозь. А ведь будет ещё рассвет над Скалистыми горами, искрящаяся тихоокеанская синева под крылом и приземление – настоящее приЗемление: дома в Петербурге или через тысячи километров в Калифорнии – разницы нет… Отстёгиваю ремень, включаю автопилот и откидываюсь на спинку кресла.

Вот же… Свобода. Ночь. Отсутствие бодрствующих желающих «помочь». Экстремальное чувство самого себя. Кажется, я уже успел соскучиться по этому состоянию. Тому самому, от которого жаждал сбежать все шесть лет, проведённых на Ёжике. И тому самому, ради которого рванул на край Вселенной… Хотя, конечно, до края мне было далеко… Вселенной. Но и у меня самого он тоже есть, край. Точнее, предел. Именно на пределе собственного терпения я через несколько часов окажусь в Лос-Анджелесе и буду контактировать с Женей. «Ну, эта курица ведь всё-таки с тобой росла», – говорит Ритка. Как раз тот редкий случай, когда её утверждение можно назвать чрезмерно толерантным.

Если бы у моей сестры был выбор, она бы обосновалась где-нибудь в XX веке. Женщины вообще частенько оглядываются назад во времени, но Ритка бы взяла оттуда только какие-нибудь странные туфли, а вот Женя – осталась бы насовсем. У них со Стивеном даже была свадебная церемония, а воспитанием ребёнка они решили заниматься без помощи современной образовательной системы. А ведь Мелиссе уже восемь лет, и я точно не удержусь сегодня от высказываний по этому поводу…

Больше всего меня удивляет профессия Стивена – он занимается поставками каких-то безумно дорогих коллекционных вин номинальным главам государств и корпораций. И вроде делает ещё что-то, связанное с непонятно кому нужными малоизвестными нецифровыми произведениями высокого искусства… Всё вместе создаёт впечатление какого-то круговорота фикции в природе, но тем не менее его навороченный особняк в Лонг-Бич вполне реален: я даже машинально стучал там по множеству безобразно пафосных предметов – убедиться, что это не голограммы. Да, домик можно запросто превратить в музей вместе со всем семейством… А я предусмотрительно выждал, проигнорировав приглашение на День благодарения: не хватало ещё угодить на добропорядочный ужин из классической комедии…

***

Автоматика заставляет очнуться на подлёте к пункту назначения. Следовало ожидать: Скалистые горы я только что проспал.