Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II - [5]

И они явились. Горожане увидели закованных в боевые доспехи грубых и сильных мужчин, смотревших на них с явным презрением. Немного освоившись, гости повели себя как завоеватели в покоренной стране: пьянствовали, устраивали драки, грабили обывателей, творили насилие над женщинами. Гордые новгородцы никогда таких обид не терпели и решили разом положить конец варяжскому разбою. Дождавшись, когда зарвавшиеся наемники, как обычно, стали пьянствовать, на сей раз на Поромоновом дворе, они устроили им настоящее побоище. Варяги понесли большой урон. Гость на Руси считался особой неприкосновенной, и нападение новгородцев Ярослав воспринял как личную обиду. Он решил отомстить. Новгородцы же с тревогой ждали, как поведет себя князь после их самочинного дела.

Ярослав сделал вид, что происшедшее его мало тревожит. Знатным горожанам он сказал: «Так и быть, уже мне не воскресить убитых!» – и пригласил замешанных в убийстве дружинников к себе на пир. Когда гости захмелели, слуги князя их всех перебили.

Утолив жажду мести, Ярослав успокоился и стал обдумывать случившееся.

В результате последних событий его военные силы оказались подорванными. Как варяжская, так и новгородская дружина лишилась лучших воинов, и если бы его отцу Владимиру пришло в голову выступить против него со своим войском, Ярославу пришлось бы туго. Новгородцы теперь его вряд ли поддержат.

Раздосадованный и огорченный, ходил он в своей горнице, скрипя старыми половицами, и мучительно искал выход из положения. Хотелось ему послать гонцов к отцу и сказать, что он готов снова платить дань, тем более что им уже давно владело раскаяние за то, что он поднялся на отца, но не позволяла гордость. А предпринимать что-то надо…

В таком состоянии и застали его гонцы из Киева. Сестра Переяслава извещала, что его отец умер, а Святополк, сев в Киеве, уже убил Бориса и послал убийц к Глебу. Известие потрясло Ярослава. Он еще острее осознал, что, оказавшись без войска, не может противиться Святополку. Поддержат ли его теперь новгородцы? На следующий день он собрал их на вече. «Друга мои и братья! – воскликнул, и слезы хлынули из его глаз. – Отец мой умер, а Святополк сидит в Киеве и избивает братьев. Хочу идти на него, помогите мне!»

Новгородцы молча смотрели на князя. Вчерашние язычники, они понимали, что Ярослав, избивая свою дружину, действовал по закону предков: кровная месть за убийство гостя считалась священным делом. Они видели его искреннее раскаяние и простили ему тяжкий грех. Его большой ум и решительный нрав как нельзя больше соответствовали их буйному и драчливому характеру, и они закричали: «А мы, княже, за тебя идем! Хотя погибли наши братья, но мы можем за тебя биться».

Ярослав был тронут до глубины души: новгородцы простили его и готовы биться за него со Святополком! Здесь же, на этом вече, он дал им такие льготы, которых не имел ни один город. Позднее он оформил их письменно. «Ярославовы грамоты» много веков подряд служили новгородцам путеводной звездой при решении самых острых вопросов.

Начались сборы к походу на Киев. Через полгода его дружина была вполне боеспособной. Десять тысяч новгородцев составляли ее костяк, и еще одна тысяча наемников-варягов подкрепляла ее своими железными латами. В 1016 году Ярослав двинул дружину на Киев.

Святополк призвал на помощь печенегов. Обе дружины встретились у Любе на Днепре. Ярославова дружина расположилась на левом берегу, а Святополка – на правом. Три недели стояли князья друг против друга, не решаясь переправиться через реку и напасть. Чтобы как-то скоротать время, дружинники под смех и улюлюканье товарищей, каждый со своего берега, бранились и оскорбляли своих врагов, потешаясь над ними, стремясь толкнуть на необдуманные действия. Особенно острым на язык оказался киевский воевода по прозвищу Волчий Хвост. Зная, что новгородская дружина состоит из горожан и сельчан, он кричал им: «Эй вы, плотники! Зачем пришли сюда с хромым своим князем? Вот мы вас заставим рубить нам хоромы!» Дружный хохот киевлян сопровождал эти дерзкие слова.

Новгородцы обиделись. Придя к Ярославу, они сказали: «Завтра же переправимся на них, а если кто не пойдет с нами, того сами убьем!»

В ту же ночь новгородцы напали на Святополка, и произошла жестокая сеча. Дружинники Ярослава стали одолевать киевлян и прижали их к озеру. Под напором новгородцев они ступили на не окрепший еще лед, и многие из них утонули. Печенеги же ничем не могли помочь киевлянам, так как находились на другом берегу озера. Победа Ярослава была полной. Святополк бежал в Польшу, к своему тестю, а Ярослав стал княжить в Киеве. Однако на этом война не закончилась.

Польский король Болеслав решил помочь своему зятю. Сначала он подкупил печенегов, и те напали на Киев. Ярослав с киевлянами сражался с ними прямо у стен города. Сеча была злая и продолжалась целый день. Сгорело много домов, и только к вечеру Ярославу удалось одолеть кочевников.

В 1018 году Болеслав сам напал на Русь. В его войске было много наемников: немцев, венгров и печенегов. Ярослав выступил ему навстречу и встретил его на Западном Буге, бывшем в то время границей между Польшей и Русью. И здесь история повторилась: как когда-то киевский воевода Волчий Хвост дразнил новгородцев, Ярослава Будый стал насмехаться над Болеславом. Он называл его бранными словами и кричал со своего берега: «А вот подожди, уж мы проткнем спицею брюхо твое толстое».