Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II - [10]

А события развивались со зловещей быстротой. Монголы, разорив Волжскую Булгарию, подошли к рязанской земле. В начале зимы оттуда прискакал гонец и сообщил о том, что «пришли безбожники татары и почаша воевати Рязанскую землю». Вскоре Александр узнал, что Рязань пала. Ни Владимир, ни Чернигов ей не помогли.

А потом пошли известия одно горше другого. В начале 1238 года была разрушена Москва, а затем испили свою горькую чашу и владимирцы. На берегу реки Сити их полки были окружены многочисленным врагом и честно сложили свои головы в неравном бою. Война приближалась к стенам Новгорода.

Еще в конце февраля отряд монголо-татар осадил Торжок – небольшой городок в новгородской земле. Александр не мог им помочь: люди были парализованы страхом. Все в «недоумении и страхе» – записано в летописи того времени. Не раз собиралось новгородское вече, чтобы обсудить положение, и, наконец, после бурных дебатов решили запереться, молиться и ждать, а если враг подойдет к стенам города – обороняться, покуда хватит сил.

В марте завоеватели двинулись к Новгороду. Его жители укрепляли стены, молились и плакали, прощаясь друг с другом. Наконец дозорные, выставленные Александром у Игнача Креста, принесли радостную весть: «злодеи» повернули обратно. До Новгорода оставалось чуть более ста километров. Зазвенели колокола, люди бросились в церкви и храмы благодарить Господа Бога. «Новгород же заступи Бог, и святая великая и соборная апостольская церковь, святая София…» – записал в свою книгу неутомимый летописец.

Монгольская «стая», оставив после себя горы убитых и проклинаемая оставшимися в живых, ушла покорять Киев и Европу, а Александру надо было думать об обороне западных границ. Сведения, полученные им от верных людей, говорили о том, что против Новгорода готовится крупный поход крестоносцев, на этот раз в союзе со Швецией и Данией.

Готовясь к предстоящей войне, Александр укреплял западные и северо-западные границы. Новгородские бояре поддержали его просьбу о выделении средств для строительства укрепленной линии по реке Шелони: в случае нападения крестоносцев надо было обезопасить себя от возможных набегов литовцев. Александр вместе со строителями выбирал места для крепостей, засек, укрепления переправ. Своему помощнику – тиуну – он приказал обеспечить их мясом, хлебом, рыбой, пшеном и брагой.

К зиме 1239 года укрепления были готовы. Александр расположил в городках заставы засечную стражу, которая должна была поддерживать связь с гарнизонами Великих Лук, Старой Руссы и Городца.

На этом рубеже он создавал также поселения свободных крестьян, обязанных нести военно-пограничную службу. Александр считал, что свободный собственник будет лучше оберегать границу, чем придавленный боярским или монастырским ярмом хлебопашец.

Нападения со стороны Швеции следовало ожидать, по мнению Александра, с моря, в районе Финского залива и устья Невы. Лишь это направление было доступно для вторжения, так как кругом раскинулась болотистая, покрытая лесом низменность. Здесь располагалась подвластная Новгороду Ижорская земля. Старейшиной у ижорян был Пелгуй (от финского Пелконен), крестившийся в православной церкви под именем Филиппа. Ему суждено было сыграть заметную роль в разгроме шведов.

Александр, готовясь отразить нападение, еще в 1239 году расположил здесь, по обоим берегам Финского залива и в устье Невы, «стражу морскую», подчинявшуюся специальному тиуну, судье-наместнику. Стража имела строгое указание от новгородского князя вести зоркое наблюдение и в случае появления шведских судов немедленно послать гонца с донесением.

В одну из белых июльских ночей, когда «заря с зарею сходится», пост морской стражи, возглавляемый Пелгуем, увидел прямо-таки волшебное зрелище: огромный шведский флот – около ста судов, – бесшумно скользя по водной глади залива, тихо и плавно входил в устье Невы. Зрелище было настолько завораживающим и сказочным, что стражники воочию увидели на головном корабле святых Бориса и Глеба, плывущих на помощь своему «сроднику» Александру. Из оцепенения Пелгуя вывели зычные команды и свистки на шведских кораблях: они начинали причаливать к берегу Невы, вдоль которого им предстояло еще плыть. С причаливших судов на берег перебрасывались мостки, а по ним на землю высаживались рыцари. Сомнений не оставалось – шведы начали против Руси военный поход. Не мешкая, Пелгуй поскакал в Новгород, где и доложил Александру, что видел «силу ратных», которая с кораблей высадилась на берег и установила станы.

Предводитель шведов Биргер не сомневался в успехе: Русь разорена Бату-ханом и вряд ли окажет сопротивление. Бравируя своей силой, он отправил князю в Новгород короткое письмо: «Аще можеши противитися мне, то се есмь уже зде, пленяя землю твою». Весь его вид выражал уверенность и самодовольство.

Александр был готов к такому ходу событий. Его расчет именно на такой способ действий шведов полностью оправдался. Новгородцы, собравшись на вече, на этот раз были единодушны: надо отразить наступление врагов, да так, чтобы в другой раз неповадно было. Казалось, весь город собрался у Софийского собора, чтобы вместе с владыкой Спиридоном благословить воинов на победу: иной исход битвы со шведами был просто недопустим. Об этом сказал молодой князь и своей дружине, закончив речь словами, что «не в силе Бог, но в Правде».