Погоня - [4]

Они достигли конца улицы и вышли на небольшую зеленую поляну, по которой ноги ступали, точно по бархату. В дальнем краю этой полянки виднелись приютившиеся между деревьями две или три палатки. Мужчина повел ее к ним,

— Ну, и разрушил же я все их планы! — продолжал он с оттенком иронии в голосе. — Это было действительно геройским поступком с моей стороны. Не правда ли? Вероятно, вы сгораете от нетерпения высказать мне это, только не решаетесь. А я немножко недоволен собой, что заинтересовался вами больше, чем следовало бы. Но это потому, что я — литератор. Я сочиняю книги. Мое имя — Джон Альдос.

Его спутница вскрикнула от удивления и остановилась. Сама того не сознавая, она крепко схватила его за руку.

— Вы Джон Альдос? — воскликнула она. — Тот самый, который написал роман «Женщины» и «Светские приличия»?

— Да, — ответил он ухмыляясь.

— Я не читала ваших книг, но видела на сцене ваши пьесы. Вы — ненавистник женщин!

— Пламенный.

Она глубоко вздохнула. Ее рука соскользнула с его руки.

— Это очень, очень забавно, — проговорила она, глядя на освещенные солнцем горные вершины. — Вы сдираете с женщин кожу живьем и тем не менее…

— Миллионы женщин читают мои книги, — усмехнулся он.

— Да, все они читают ваши книги, — ответила она, прямо посмотрев ему в лицо. — И это потому, что вы действительно правы.

Теперь пришла его очередь удивляться.

— Вы так думаете?

— Да. Даже более. Я и раньше всегда думала, что поняла ваш секрет: скрывать под разными соусами громадную истину, за которую, если бы вздумали высказать ее прямо, весь свет поднял бы вас на смех. Итак, вы презираете меня!

— Не вас лично.

— Но ведь я — женщина.

Он засмеялся. На его загорелом лице выступил густой румянец.

— Мы даром теряем время, — предупредил он ее. — Я слышал, как вы говорили Билю, что спешите на поезд, который отправляется к Желтой Голове. Я хочу угостить вас настоящим обедом. А теперь… Как мне отрекомендовать вас моим знакомым?

С минуту она решительно и смело смотрела ему в глаза.

— Мое имя — Иоанна, то самое имя, которое вы дали в вашем произведении самой ужаснейшей из женщин. Иоанна Грэй.

— Очень сожалею об этом, — ответил он с низким поклоном. — Пойдемте. Если не ошибаюсь, пахнет свежеиспеченным хлебом.

Когда они двинулись вперед, он вдруг неожиданно схватил ее за руку. В его глазах вспыхнул какой-то новый огонек.

— Нашел, — воскликнул он. — Вы дали мне идею. Все время я придумывал имя для нее, для героини моего нового романа, и до сих пор никак не мог его придумать. Теперь я назову ее — Ледигрей.

Девушка сделала шаг назад. Его удивило, как вдруг вспыхнули у нее глаза и как изменился цвет лица. Она быстро задышала.

— Вы возражаете? — спросил он.

— Не настолько, чтобы запретить вам, — ответила она, понизив голос. — Я и так уже многим вам обязана.

Он заметил, как быстро она овладела собой, высоко подняла голову и посмотрела в сторону палаток.

— Вы не ошиблись, — добавила она. — Я тоже ощущаю запах свежего хлеба!

— Я буду делать ударение на первой половине этого слова — Ледигрей, — сказал Альдос точно самому себе. — Это придаст фамилии некоторую сентиментальность. Представьте себе, что любовник говорит: — «Моя милая, дорогая Ледигрей!»

— Запах хлеба!.. Свежего хлеба!.. — закричала Иоанна Грэй, точно не желая его слушать. — У меня разыгрывается аппетит! Ведите меня поскорее, Джон Альдос.

Они подошли к ближайшей из трех палаток, над которой находилась грубо написанная вывеска: «Братья Отто, проводники и оружейники». Это была большая четырехугольная палатка с красными и синими полосами, и из нее доносился веселый женский смех. Штук пять собак лениво поднялись им навстречу, когда они подошли поближе. Одна из них остановилась и заворчала.

— Они не тронут, — сказал Альдос. — Это специальная порода на медведей. Они принадлежат Джеку Брюсу и Клоссену Отто. А вот и сама мадам Отто, — указал он на женщину, появившуюся у входа в палатку. — Если бы все женщины были таковы!

Вкратце Альдос изложил, что случилось у Биля, сообщил, что молодая женщина, которую он привел сейчас же уезжает далее с поездом на Желтую Голову. Добродушная улыбка сошла с лица мадам Отто, как только она услышала имя Биля.

— Так бы и отравила этого негодяя! — воскликнула она. — Бедняжечка моя милая, входите же скорее! Я сейчас напою вас чаем.

— Что на языке мадам Отто означает целый обед, — объяснил Альдос.

— Я не голодна, я только устала, так устала! — сказала девушка, входя вместе с мадам Отто в палатку, и в ее голосе Альдос услышал какую-то новую, до странности патетическую нотку. — Пока стоит поезд, захотелось отдохнуть.

Он вошел вслед за ними и остановился у входа.

— Здесь есть еще и другое помещение, моя дорогая, — сказала женщина, отдергивая занавеску. — Будьте как дома и полежите, пока я приготовлю чай.

Когда занавеска вновь опустилась, Джон Альдос подошел к хозяйке и тихонько сказал ей:

— Не проводите ли вы ее на поезд, мистрис Отто? Он отходит в четверть третьего. А мне пора уже уходить.

Он вышел из палатки и, поласкав немного собак, посвистывая, отправился своей дорогой. Не успел он пройти и десяти шагов, как услышал позади себя голос, который просил его остановиться. Он обернулся назад. Из палатки вышла Иоанна.