Погоня - [7]

В карих глазах Ван Дорна появилось выражение злости и безысходности.

— Прости, я не предоставил тебе возможности собраться как следует, когда ты уезжал из Чикаго, но я хочу, чтобы ты приступил к работе по возможности быстрее.

— Не беспокойтесь, сэр, — ответил Белл с едва заметной улыбкой. — К счастью, я заранее упаковал два чемодана.

Ван Дорн непроизвольно поднял брови.

— Ты знал?

— Скажем, смог догадаться.

— Информируй нас о своей охоте на преступника, — сказал Дензлер. — Если потребуется помощь правительства, я сделаю всё, что в моих силах.

— Благодарю, сэр, — ответил Белл. — Свяжусь с вами, как только подойду вплотную к разрешению проблемы.

Ван Дорн сообщил:

— Я буду работать в офисе в Чикаго. Но так как трансконтинентальная телефонная служба еще не действует из Сент-Луиса через прерии до Денвера и дальше за Калифорнией, тебе придется сообщать мне о своих успехах по телеграфу.

— Если таковые будут, — саркастически пробормотал Дензлер. — Ты выступишь против лучшего криминального ума, на который способна наша страна.

— Обещаю, что буду работать без отдыха, пока не поймаю человека, виновного во всех этих ужасных преступлениях.

— Желаю удачи, — искренне произнес Ван Дорн.

— Возвращаясь к игре, — заговорил Дензлер, с удовлетворением выкладывая свои карты на зеленое сукно, — у меня три дамы.

Ван Дорн пожал плечами и бросил свои карты на стол.

— Выиграл у меня?

— А ты, мистер Белл? — спросил Дензлер с лукавой усмешкой.

Исаак Белл медленно выкладывал свои карты на стол одну за другой.

— Все карты одной масти, — сказал он, словно это было в порядке вещей.

Затем без лишних слов поднялся и быстро вышел из салона.

Глава 3

Поздним утром мимо кладбища возле города Риолит в штате Невада, проехал фургон, запряженный двумя мулами. Вокруг могил стояли простые деревянные ограды, а имена покойных были начертаны на таких же простых деревянных табличках. Было много имен детей, скончавшихся от тифа или холеры, не вынесших тяжелой жизни семей в шахтерском городке.

Июльская жара в пустыне Мохаве была просто невыносимой. Возница фургона сидел под ветхим зонтом, установленным на сиденье. Черные волосы ниспадали на шею, почти касаясь плеч. Голову путника защищало мексиканское сомбреро. Его глаза скрывались за синими стеклами очков, носовой платок защищал от пыли, поднимаемой копытами мулов, нижнюю часть лица. Трудно, почти невозможно было определить его телосложение, потому что он сидел сгорбившись.

Проезжая по городку, он с интересом разглядывал дом, построенный из многих тысяч выброшенных из салуна пивных бутылок, скрепленных глиной. Дно бутылок смотрело наружу, горлышки — внутрь. Зеленое стекло окрашивало внутреннюю часть светом, внушающим суеверный страх.

Он подъехал к железной дороге и направил своих мулов по тропе, идущей параллельно рельсам, поверхность которых блестела под лучами слепящего солнца подобно узким двойным зеркалам. Эта железная дорога принадлежала компании «Лас-Вегас и Тонопа» и проходила прямо по самой середине городка.

Фургон медленно проехал мимо восьмидесяти железнодорожных вагонов, стоявших на запасных путях под разгрузкой. Потом пустые вагоны загружали рудой, отправляемой на заводы. Возница бросил взгляд на крытый товарный вагон, присоединенный к составу. Надпись на стене гласила: «Мебельная компания О'Брайна, Денвер». Возница взглянул на циферблат дешевых карманных часов — у него не было ничего, что позволило бы установить его личность, — и отметил, что в ближайшие сорок четыре минуты этот поезд не отправится по расписанию в Лас-Вегас.

Проехав еще четверть мили, он подъехал к железнодорожной станции Риолит. Массивное здание, сложенное из камня, добытого в Лас-Вегасе, представляло собой смесь готики и испанского стиля. Перед платформой стоял пассажирский поезд, прибывший из Сан-Франциско. Пассажиры уже вышли, кондукторы навели порядок в вагонах, и теперь в поезд садились люди, направляющиеся на побережье.

Возница добрался до центра города; здесь царили суматоха и оживление. Он обратил внимание на большое торговое заведение, магазин «Г. Д. и Л. Д. Портер». Под этим знаком над центральным входом красовался плакат, гласивший: «Мы продаем всё, кроме виски».

Золотая лихорадка 1904 года привела к появлению небольшого, но важного городка с массивными зданиями, построенными на века. К 1906 году Риолит представлял собой уже процветающее сообщество численностью более шести тысяч человек. Палаточный городок быстро превратился в деловой город, который должен был добиться многого в отдаленном будущем.

Здания, построенные из камня и бетона, придавали небольшому Риолиту вид главного города южной Невады. Появился пятиэтажный банк — прекрасное здание, внушающее мысль о достатке. На расстоянии в полквартала возвышалось четырехэтажное каменное офисное здание.

В городе имелось почтовое отделение, оперный театр, больница на двадцать коек, комфортабельные гостиницы, две церкви, три банка и большая школа. Риолит, в соответствии с современными требованиями, мог похвастаться телефонной линией и собственной электростанцией. В городе был процветающий район красных фонарей, сорок салунов и восемь танцевальных залов.