Погодите, как вы сказали? - [8]

Это «погодите», предшествующее вопросительному «как», может показаться всего лишь бесполезным словом-паразитом. Но я придаю ему решающее значение, поскольку оно служит напоминанием вам (и вашим собеседникам тоже), что полезно приостановить беседу и убедиться, что вы правильно понимаете то, что было сказано. А то мы слишком часто не даем себе труда взять паузу и прояснить смысл услышанного, считая, будто уже все понятно, хотя на деле это не так. Тем самым мы упускаем возможность постичь значение идеи, утверждения или события во всей полноте. Вопрос «Погодите, как вы сказали?» — отличный способ выявлять такие возможности и пользоваться ими.

Расскажу одну историю, она произошла много лет назад, когда мы с Кэти и пара наших друзей отправились отдохнуть в Норвегию: нашей целью были турпоходы и каякинг. Там мы повстречали старого приятеля: он работал на турбазе пилотом легкомоторного самолета, проводил для туристов обзорные полеты по окрестностям и доставлял их на отдаленные туристические стоянки. Услышав, что мы собираемся в поход к одному из фьордов, он спросил, можем ли мы прихватить с собой одного из его клиентов, девятнадцатилетнего японца, желавшего увидеть именно этот конкретный фьорд. Мы согласились, и на следующий день парень отправился в поход вместе с нами.

Его английский оставлял желать лучшего, а наш япон­ский, понятное дело, вообще был на нуле, так что по дороге к фьорду мы почти не разговаривали. Когда мы подъехали к месту, наш новый товарищ резво выскочил из машины и вытащил из рюкзака обложку музыкального альбома. Затем он принялся перебегать с места на место, причем всякий раз проделывал одно и то же: то попеременно оглядывал открывавшийся вид на фьорд и высокую гору, что виднелась в отдалении, то внимательно смотрел на обложку альбома, словно сравнивал их. Потом перебегал на другое место, и все повторялось. Мы наблюдали за ним в немом удивлении, время от времени недоуменно переглядываясь, и вскоре начали опасаться, что с ним творится что-то неладное.

Когда он наконец прекратил беготню и мы смогли подойти к нему, то увидели, что на обложке, которую он так внимательно рассматривал, изображен пейзаж, очень похожий на окружающий: фьорд и высокая гора в отдалении. А обложка была от диска с записью симфонии норвежского композитора Эдварда Грига. И тут до нас дошло, что на обложке помещено фото именно того места, где мы находились, а наш спутник пытался найти точку, с которой когда-то была сделана фотография. Он объяснил, что это была мечта всей его жизни — оказаться в этом самом месте, и он потратил все свои сбережения, чтобы поехать в Норвегию.

Тогда-то Кэти и задала ему сакраментальный вопрос: «Погодите, как вы сказали?» Из объяснений парня мы узнали, что он вырос в крохотной квартирке в Токио и его детство было тяжелым и безрадостным. Единственной отдушиной была симфония Грига: под эту музыку он отрешался от житейских горестей и мечтал, что когда-нибудь обязательно посетит чудесное место, изображенное на обложке его любимого альбома. Для него это было самое прекрасное место в мире. Конечно, мы далеко не сразу уловили суть его рассказа, но Кэти своим вопросом «Погодите, как вы сказали?» дала ему понять, что он интересен нам как личность, и вызвала в нем желание поделиться своей историей. А ведь она и впрямь оказалась интересной и трогательной.

Обратиться к собеседнику с вопросом «Погодите, как вы сказали?» — это еще и хороший способ избежать скоропалительных суждений. Слишком часто мы раньше времени соглашаемся или не соглашаемся с собеседником или идеей, не предприняв должных усилий, чтобы до конца уяснить себе точку зрения или вникнуть в выдвинутую теорию. Наши публичные разговоры, и особенно общение в социальных медиа, нередко выглядят как игры, где нужно выбрать ту или иную сторону или группу единомышленников. Мы читаем или слушаем какую-то информацию, одним махом составляем суждение, а тех, у кого другое мнение, игнорируем, решив, что они ничего не понимают или вредничают. Дай мы себе больше времени осмыслить идеи или точки зрения, особенно новые и очень смелые, мы проявляли бы меньше пренебрежения к ним, а вот любопытства — гораздо больше.

Даже если вы, глубоко вникнув в идею или точку зрения, все равно остаетесь при своем мнении, то, скорее всего, отнесетесь с большим уважением к тому, кто их высказал, чем если бы не потрудились разобраться.

В любом случае, если вы правильно поняли суть идеи или довода, это как минимум поможет вам составить обосно­ванное суждение о них. Я постиг эту истину, наблюдая, как разбирает дела судья Верховного суда США Джон Пол Стивенс, один из величайших виртуозов допроса среди всех, с кем я сталкивался на профессиональном поприще. Счаст­ливая возможность видеть в деле судью Стивенса выпала мне, когда я работал под началом главного судьи Верховного суда США Уильяма Ренквиста7. Такое место — хрустальная мечта любого начинающего юриста, особенно если он одержим страстью задавать вопросы, главным образом потому, что нам разрешалось присутствовать на заседаниях во время прений сторон. На рассмотрение каждого аргумента выделяется один час — по 30 минут для каждой из сторон. Если не брать в расчет судью Томаса, а он прославился тем, что почти никогда ни о чем не спрашивал, судьи Верховного суда обычно так и засыпали адвокатов вопросами. Нередко бывало, что судьи раскрывали суть своих доводов, формально обращая их к адвокатам, но фактически больше адресуя своим коллегам по судейской скамье, нежели представителям сторон, которые в данный момент выступали перед судом.