Погнутая сабля - [27]

Он злобно гадал, каким образом Россу удалось повлиять на Ливерпуля. Эти его дурацкие поездки за границу могли хорошо выглядеть на бумаге, но на самом деле имели минимальное значение. Ни одно правительство в здравом уме не станет притворяться, что они заслуживают признания.

Разумеется, Росс давно уже состоит подхалимом при Каннинге, и хотя Каннинг сейчас в тысяче миль отсюда, командуя Португалией из Лиссабона, он наверняка сохранил влияние в нужных кругах. Пара-тройка его приспешников в прошлом году получили награды и синекуры.

В любом случае, это случилось, придется теперь с этим жить. Но Джордж знал по опыту, что титул означает для простонародья, в особенности в Корнуолле, и ему ненавистно было думать, что произойдет, когда этот высокомерный и полный предрассудков мелкий сквайр вернется вместе с женой, бывшей служанкой. Невыносимо.

В это время года Харриет редко открывала «Таймс», и Джордж не собирался ей рассказывать. Пусть узнает, когда придет время. Да и если он скажет, она только посмеется. Ей даже может не хватить вкуса и такта, и она открыто порадуется. Джордж женился на Харриет через много лет после смерти Элизабет, и потому его супруга никак не участвовала в старой вражде. Ей как будто нравился Росс Полдарк. Однажды она сказала: «Он похож на человека того сорта, который, если уж вытащит саблю из ножен, то отшвырнет ножны прочь!». Но это, вероятно, только чтобы позлить мужа. Харриет даже танцевала с Полдарком на приеме в Тренвите. Она отказалась принять точку зрения мужа и не пыталась поставить себя на его место, чтобы понять причины долгой вражды.

Конечно, она могла сегодня открыть «Таймс», поскольку шел снег и охоту отменили. Несомненно, она бы так и поступила, но ее до смешного взволновало незначительное событие — пропал один из ее догов. Поллукс (Джордж решил, что это Поллукс) вчера пришел домой грязным, взъерошенным и с исцарапанными лапами и мордой, как будто пытался пробраться через колючую проволоку. Но Кастор так и не появился. Для собак было нехарактерно далеко удаляться от дома — несмотря на гигантские размеры, они были совершенно домашними и редко выходили, хотя никто их не удерживал. Но если поблизости оказывалась течная сука, они тут же бросались вдогонку, и эти случаи всегда веселили Джорджа. Псы забывали о своих обязанностях и верности щедрой хозяйке. «Ха, — подумал Джордж и с удовольствием рассмеялся бы ей в лицо, если бы посмел, — нет места верности, когда поблизости бродит сука».

За прошлый год его отношения с женой не улучшились. Они редко ссорились открыто, но она меньше чем когда-либо принимала во внимание его слова. Конечно, это в какой-то степени имело место с самой свадьбы, но она всё меньше беспокоилась о том, чтобы придавать этому оттенок добродушия и юмора. Она жила в его доме, тратила его деньги, потому что собственных у нее не было (триста фунтов в год, как окольными пулями вызнал Джордж), а делала, что пожелает. Харриет по-прежнему иногда принимала его в своей спальне, и для Джорджа это всё еще были волнующие отношения, на следующее утро он был готов многое простить и забыть, а она снова напускала на себя отстраненное аристократическое безразличие. Та женщина, которой она была ночью и которой он многое бы отдал, исчезала, и ее место занимала сестра герцога Лидса.

И сегодня со всё нарастающим раздражением он подумал, что Харриет проявила бы меньше беспокойства, если бы исчез ее муж, а не мерзкий слюнявый дог.

Всё утро она искала пса вместе со слугами, но снизошла до того, чтобы вернуться к обеду и в задумчивости проглотить несколько ложек. По ее словам, они добрались до самой реки Фал, до Рестронгет-Крика. Другой отряд прочесывал район около Ки, а третий — Перранвелл. Джордж осознал, что в доме не осталось слуг, а обед почти холодный. Поллукс, сказала Харриет, оказался совершенно бесполезен, собаки не могут взять след в снегу.

— К завтрашнему дню он растает, — сказал Джордж.

— Завтра может быть уже слишком поздно.

Джордж понял, что она не настроена принимать утешения, и потому бросил попытки ее утешить. Вместо этого, жуя пирог из оленины со сладким соусом, он задумался о вещах куда более близких его сердцу, к примеру, о том, что поведение одного члена парламента от его карманного округа Сент-Майкл-Коллтон стало совершенно неприемлемым и нужно заставить его подать в отставку, или о прибыли на Уил-Спинстер, где после двух лет скромной добычи и закрытии части шахты обнаружилась новая жила, обещающая высококачественную красную медь, или о том, что гранитные карьеры у Пенрина приносят неплохие деньги, или о том, как он скучает по малышке Урсуле, отправившейся на первый семестр к миссис Хемпл — если бы не снег, он бы поехал сегодня в Труро, чтобы поговорить с ней, когда она вернется домой.

— Мэм, будьте так добры... — сказал внезапно появившийся в дверях Смолвуд.

Смолвуд служил у них конюхом, и Джордж уже собрался приказать ему выйти, поскольку ему здесь не место, но дело явно было важное. Рыжие волосы Смолвуда покрывал снег, и он обращался не к хозяину.

— Да? — всполошилась Харриет. — Есть новости?