Погасить Черное Пламя - [128]

Из-за кустов высунулась настороженная мордочка Коруны. Мужчина улыбнулся.

– Здравствуй, красавица, – произнес он.

– Привет, Тенквисс, – обрадовалась Коруна.

Маг, старый приятель Кертель, часто навещал ее избушку и был хорошо знаком с ученицей ведьмы. Коруна приблизилась, подставила щечку для дружеского поцелуя. Плащ Тенквисса был подбит сиреневым мехом, а от гладко выбритых, но все же чуть дряблых щек пахло чем-то вкусным, резким и будоражащим. Коруна с наслаждением принюхалась, но узнала только лимон в симфонии запахов, исходивших от столичного кавалера. Девушка не знала, откуда родом Тенквисс, где живет и чем занимается, но по ее представлениям, следить за модой и так вкусно пахнуть мог только житель столицы. Маг всегда излучал странные, совершенно невообразимые ароматы. Девушка долго ломала голову, что же могло быть их причиной. Тенквисс был слишком стар, чтобы работать приказчиком в цветочной лавке. Кертель, сжалившись над ученицей, объяснила ей, что Тенквисс пользуется специальной ароматной водой, которая называется одеколон. Ею обрызгивают себя галантные кавалеры перед свиданием с дамой. Некоторое время спустя Тенквисс принес им с Кертель по крохотному пузыречку с духами– ароматной водой для женщин. «Целуй, глупая, один этот флакон стоит больше, чем твоя шубейка», сказала Кертель тогда. Коруна хотела поцеловать руку Тенквиссу, но тот не дал ей этого сделать. Он мягко остановил девушку прежде, чем она согнулась в поклоне, и поцелуй пришелся в щеку. С тех пор они и стали целоваться в щечку при встрече.

Тенквисс осторожно поправил сбившийся платок девушки, заглянул ей в глаза.

– С тобой все в порядке? – спросил он. – Ты какая-то растрепанная.

Коруна мотнула головой в том смысле, что все хорошо. Они двинулись по тропинке дальше. На этот раз Коруна пропустила мужчину вперед. Горький осадок, оставшийся от свидания с Ясеком растаял в ее душе, когда девушка увидела мага. Он всегда был внимателен и заботлив с Коруной, знал тысячу историй и его никогда не надо было просить дважды, чтобы услышать их.

Но искушать судьбу все же не стоило.

Избушка ведьмы не любила долго сидеть на одном месте. Если ей вздумалось, как называла это Кертель, «поразмять старые курячьи ноги», то Коруне и Тенквиссу предстояло немало потрудиться, прежде чем найти избушку. Старая колдунья меняла место лежки избушки раз в два-три дня, объясняя это тем, что иначе можно обморозить огромные жилистые лапы, на которых та стояла. Куриные ноги они напоминали весьма отдаленно. А избушка без ног – уже не жилица на этом свете , как говорила старая колдунья.

Как и думала Коруна, место старой лежки оказалось разрытым. Огромные глубокие, трехпалые следы с длинной пяткой вели на северо-запад. Девушка и маг сошли с тропинки и двинулись по следам. Уже начинало темнеть. «А возвращаться по кромешной темноте придется», вздохнула девушка. В те дни, когда Кертель принимала Тенквисса, на ночь она всегда отправляла ученицу домой.

На этот раз избушка выбрала себе место на корнях огромного дуба, где сейчас и возлежала темной, неопрятной глыбой. Ни единого огонька не светилось в окнах избушки, да и не мудрено. У нее не было окон, стены были глухими, как в бане. Коруна заметила яркий блик – единственное окошко на чердаке было открыто. Кертель была весьма аккуратной ведьмой, и никогда не вылетала в трубу, чтобы не перепачкаться сажей. Кертель не пожалела денег, чтобы застеклить большое, размером с дверь, окно на чердаке, и сейчас в него напоследок любовался Хорс. Длинный светлый отблик из окна, похожий на меч, перерезал пополам неровные валы сугробов на крохотной полянке, куда вышли волшебник и юная ведьма. Маг тоже заметил распахнутое окошко и сказал:

– Как хорошо, что я тебя встретил.

Когда хозяйки не было дома, дверь избушки могла открыть только Коруна. Ожидать Кертель на пороге избушки холодным зимним вечером было бы удовольствием ниже среднего.

Маг и юная ведьма вошли в дом. Пока Тенквисс отряхивался от снега в сенях и обметал свои сапоги веничком, Коруна разожгла стоявшие на столе в витиеватом канделябре свечи. Девушка хотела поставить самовар, но угли в нем уже погасли.

– Давай растопим печь, – сказал волшебник, появляясь из сеней. – Тут прохладно.

Коруна кивнула. Судя по всему, Кертель улетела сразу, как только они с ученицей простились несколько дней назад, и с тех пор изба выстыла. Ступени лестницы, ведущей на чердак, были засыпаны снегом. Его намело через люк, который хозяйка оставила открытым. На столе лежал опрокинутый, вылизанный до блеска горшок. Старая ведьма не оставила еды коту и не выпустила его из дома на время своего отсутствия. Кот, не растерявшись, перевернул с горшок со щами и ими питался.

Тенквисс вернулся в сени за дровами. Коруна взобралась на чердачную лестницу и захлопнула тяжелый люк. Когда она спустилась, Тенквисс уже хлопотал у печки. Сложив дрова шалашиком, он бросил с ладони алую огненную ленту, чтобы разжечь их. Ученица ведьмы вздохнула. Она еще не умела бросать файерболы. Дрова затрещали, в горницу потянуло дымком. Тенквисс зябко потер руки, подул на них.