Поэзия мифа и проза истории - [45]

Но главные трудности нас ждут впереди. В своем рассказе мы еще не упомянули о двух удивительных открытиях Э. Форрера, которые он сделал, читая другие документы из того же хеттского архива в Хаттусе. А между тем эти открытия намного усложняют всю ситуацию, казавшуюся до сих пор простой и ясной. Так вот, во-первых, Форрер установил, что кроме названия Вилуса-Илион хеттам было известно еще и название Троя, звучавшее в их языке как Труиса, а может быть, и как Троиса, Тарувиса, Тарвиса и т. д. Это название было прочитано знаменитым лингвистом в длинном перечне областей или, может быть, городов страны Ассува, занимавшей, по всей видимости, северо-западную часть Малой Азии[23]. Рядом с топонимом Труиса в этом же перечне стояло уже знакомое нам Вилуса, в несколько видоизмененной форме Вилусия. Отсюда следует вывод, что хеттам Троя и Илион были известны не как разные названия одного и того же города, как использует эти два слова Гомер, а как названия двух разных, хотя, вероятно, и расположенных по соседству, городов или областей. Возможны различные объяснения этого странного парадокса: 1) Вилуса и Труиса в перечне городов страны Ассува вовсе не тождественны Илиону и Трое; 2) такое тождество допустимо лишь в каком-то одном из этих двух случаев; 3) в греческой поэтической традиции, восходящей к XIV–XIII векам до н. э. и позднее использованной Гомером в «Илиаде», оба эти города каким-то образом слились (может быть, благодаря их близкому соседству на карте Малой Азии) и образовали один город с двойным названием. Какое из этих трех объяснений соответствует действительности, мы пока не знаем.

Во-вторых, Форрер вычитал в документах дворцового архива Хаттусы еще одно легко узнаваемое название — Аххиява. Так называлось некое могущественное государство, находившееся в довольно сложных то мирных, то враждебных отношениях с Хеттским царством. Несмотря на то что интересы обоих государств довольно тесно между собой переплетались и упоминания об Аххияве встречаются в хеттских источниках неоднократно, до сих пор ученым не удалось установить точное местоположение этого влиятельного соседа Хеттской державы. Существует несколько различных вариантов решения этой сложной проблемы. Сам Форрер поместил Аххияву на южном побережье Малой Азии, в области, которая в более поздние времена называлась Памфилией. Высказывались, однако, и другие предположения. Одни считали наиболее подходящим местом для Аххиявы один из трех больших островов, примыкающих к Малой Азии с юга: Родос, Кипр или Крит, другие называли западное побережье той же Малой Азии с городом Милетом, третьи — район Троады на северо-западе полуострова. Самая же смелая (но не самая правдоподобная) из этих догадок заключалась в том, что под Аххиявой хетты подразумевали то ли всю балканскую Грецию, то ли какую-то ее часть, например Пелопоннес. Почему эта проблема привлекла к себе столь пристальное внимание ученых-историков и лингвистов и вызвала бурную, никак не затихающую дискуссию? Ответ напрашивается сам собой. В названии государства Аххиява довольно легко угадывается слово, родственное одному из трех гомеровских названий греков «ахайой» или, еще точнее, «ахайвой», то есть «ахейцы» («Аххиява», очевидно, может считаться производным от имени народа, означая «Страна ахейцев»). Если это действительно так, а большинство ученых, специально занимавшихся этой проблемой, убеждены в том, что иначе и быть не может, то открытие Форрера имеет огромную историческую значимость. Ведь ему удалось найти самые древние из всех известных в науке упоминаний о греках в восточных источниках, причем из этих упоминаний ясно следует, что уже в те времена, к которым относятся тексты из хаттусского архива (в основном это XIV–XIII века до н. э.), греки-ахейцы были одной из самых влиятельных политических сил в Восточном Средиземноморье, с которой не могла не считаться даже такая могущественная держава, как Хеттское царство. Поэтому вполне понятно стремление ученых по возможности точно определить то место на карте, где могло находиться загадочное государство Аххиява.

От ответа на этот вопрос прямо и непосредственно зависят наши представления о политической обстановке, которая сложилась в Малой Азии и Эгейском бассейне в конце эпохи бронзы, то есть как раз в то время, когда, согласно наиболее правдоподобным догадкам современных историков, должна была происходить реальная, а не придуманная Гомером Троянская война. Едва ли нужно объяснять, как интересно было бы взглянуть на это событие глазами его современников, к тому же находившихся на азиатской, а не на европейской стороне Эгеиды, отделявшей Грецию от Троады. К сожалению, никаких прямых свидетельств об осаде и взятии греками Трои или Илиона до сих пор в хеттских архивных документах найти не удалось, хотя правители Хеттского царства, несомненно, должны были быть хорошо осведомлены об этих происшествиях, поскольку они весьма близко затрагивали также и их политические интересы (как мы уже видели, в поле зрения хеттской дипломатии находилась даже не одна, а целых две Трои: Вилуса и Труиса, а царь одного из этих городов, Алаксандус из Вилусы, был союзником и вассалом хеттского царя). Лишь в одном тексте из Хаттусы, представляющем собой письмо от неизвестного хеттского царя к опять-таки неизвестному царю государства Аххиява