Поездка в Кашино - [3]
Поехали кашинские крестьяне в Москву. И куда бы они ни приходили, начинали разговор с того, что вот у Ленина есть план — провести электричество по всей стране; они, значит, по этому ленинскому плану и действуют.
И хоть не сразу, а добились кашинцы своего: получили динамо-машину.
Привезли её в Кашино, поместили в большом сарае.
Поставили по всей улице столбы, натянули проволоку, в каждую избу дали по электрической лампочке.
А когда всё было готово, послали письмо Ленину: пригласили его на открытие электростанции.
Письмо послали, а не верилось: где ж Ленину приехать, некогда ему…
Всё-таки стали готовиться. В самой большой избе поставили длинный стол, лавки, а всё лишнее — сундуки, кровати — вынесли вон. Наварили, напекли, сколько могли, угощения.
Наступил день открытия электростанции — 14 ноября.
Крестьяне уж и не знали, ждать ли Ленина.
И вдруг на дороге показалась легковая машина.
Ребятишки первые побежали навстречу. Машина остановилась. В ней сидели Владимир Ильич и Надежда Константиновна.
Владимир Ильич спросил ребят:
— Где тут у вас электростанция?
Ребята обрадовались:
— Прокати, тогда покажем.
Посадил Ленин ребят в машину, поехали. У большой избы встретили его крестьяне.
Начался в избе разговор. Ленин рассказал о победе Красной Армии над белогвардейцами, поздравил крестьян с этой победой.
Стали крестьяне рассказывать ему о своих делах.
Ленин слушал с интересом. Когда рассказчик замолкал, Владимир Ильич его подбадривал:
— Ну, а дальше?
У Ленина была замечательная память: он сразу запомнил, как кого зовут, и потом называл стариков крестьян по имени-отчеству: Алексей Андреевич, Василиса Павловна. Очень это старикам нравилось.
Разговор получился такой интересный и для Ленина и для крестьян, что никто и не заметил — день-то уже кончается. Беспокоился только один человек — фотограф. Он приехал снять Владимира Ильича вместе с крестьянами и теперь всё думал с тревогой: скоро вечер, снимок, пожалуй, не выйдет — свету мало.
Наконец он решился:
— Владимир Ильич, крестьяне хотели бы сняться с вами.
— А… ну хорошо, — ответил Ленин, а сам продолжал вести разговор.
Прошло ещё минут десять. За окном стало темнеть.
Фотограф сказал с отчаянием:
— Через несколько минут будет уже поздно снимать!
Владимир Ильич поглядел на него. Сниматься не хотелось, но Ленин уважал чужой труд: фотограф специально приехал из города, потратил время.
И Ленин сказал:
— Ну, идите во двор, готовьтесь. Мы с Надеждой Константиновной сейчас выйдем.
Фотограф побежал с аппаратом на улицу, стал устанавливать его. Горе ему было с ребятами: налетели со всех сторон, норовят усесться перед самым аппаратом.
Вышли из избы и Владимир Ильич с Надеждой Константиновной. Фотограф усадил их в середине, а кругом стал рассаживать крестьян. Но и тут вмешались ребята: вертелись под ногами, жались поближе к Владимиру Ильичу.
Фотограф рассердился: надо, чтоб все сидели тихо, а то снимок будет испорчен.
Владимир Ильич тоже начал уговаривать ребят — показал им на аппарат:
— Вы вон в ту чёрненькую дырочку глядите.
Стали ребята глядеть в дырочку аппарата. Фотограф накинул себе на голову длинный чёрный платок и замер так.
Ленин ему сказал:
— Вы мне ребят не заморозьте.
Кругом засмеялись:
— Ничего, они у нас здоровые, выдержат!
Ребята опять зашевелились: разговор про них зашёл. Тут фотограф не вытерпел и закричал:
— Смирно!
Ленин улыбнулся и так, улыбающийся, и вышел на фотографии…
Потом на площади открылся митинг.
Посреди площади стоял высокий столб, на нём висел новый электрический фонарь; его ещё ни разу не зажигали. Столб был обвит зелёными еловыми ветками и красными лентами. Под фонарём стоял столик.
А кругом собрались крестьяне не только из деревни Кашино, но и из других сёл и деревень. Многие пришли сюда издалека.
Ленин подошёл к столику и начал речь:
— Ваша деревня Кашино пускает электрическую станцию. Замечательное дело! Но это только начало. Наша задача в том, чтобы вся наша республика была залита электрическим светом…
Когда Ленин кончил речь, струнный оркестр сыграл «Интернационал». И в ту же минуту в сарае, где стояла динамо-машина, монтёр пустил ток.
На площади вспыхнул электрический фонарь, в избах разом загорелись огоньки.
Раньше кашинские крестьяне жгли у себя маленькие лампочки-коптилки; они горели еле-еле, тускло, зеленоватым светом.
А теперь кто-то сказал, глядя на яркий электрический свет:
— Вот и загорелась у нас лампочка Ильича…
Стал Ленин прощаться с крестьянами. Попрощался, пошёл к машине. Было совсем темно, холодный ноябрьский ветер дул в лицо.
Когда отъехали уже далеко, Владимир Ильич оглянулся. Позади, среди тёмных полей, ярко светились окна кашинских изб.
БОЛЬШОЕ ДЕРЕВО
Деревья в парке были большие, тенистые. И росли они на высоком месте. Отсюда, с горы, было видно поле, за полем — деревня, за деревней — железная дорога. А слева от парка текла речка Пахра.
Иногда Ленин спускался по тропинке вниз, шёл к речке, встречался с крестьянами, беседовал с ними про их дела. А иногда останавливался на дорожке в парке и следил, как тают за деревней белые дымки над далёкими паровозами.
Возле дорожки, на повороте, росла большая ель. Ветви её нависали над дорожкой, и на песок падала тень, такая густая, что солнечных кружков в ней можно было насчитать три-четыре, не больше.
