Поезд на Солнечный берег - [17]

– Ты будешь завтракать? – спросил Мистраль.

Ну и как прикажете ссориться с таким человеком? Ровена надулась.

– Нет, – ответила она с вызовом. Но Мистраль не принял вызова и уже ушел из спальни. Пришлось Ровене наспех набросить на себя одежду и последовать за ним. Питонья сумка неодобрительно забурчала ей что-то вслед.

Ровена нашла Мистраля в столовой, где из скатерти-самобранки (концерн Вуглускра, усовершенствованная модель версии 27.10.7) одно за другим выскакивали аппетитные блюда, в то время как мелодичный голос, льющийся откуда-то с потолка, перечислял ингредиенты, а также калорийность каждого кушанья и сулил хозяину этого жилища приятного аппетита. Ровена подумала, не похоже ли ее поведение на отступление, но, так и не придя ни к какому выводу, все же села за стол, – правда, слегка отодвинувшись от него.

– Тебя не было на дне нерождения, – начала она, искоса следя за Мистралем.

– Чьем? – равнодушно спросил писатель.

– Матильды.

– А, да. – Ровена была почти уверена, что сейчас он скажет, что был занят работой, но Мистраль в очередной раз не оправдал ее ожиданий. – Я потерял приглашение.

– А позвонить мне не мог?

– Зачем?

Ровена подумала, не швырнуть ли в Мистраля еще чем-нибудь. Но сдержалась.

– Иногда мне кажется, что ты совсем меня не любишь, – пожаловалась она, беря с блюда персик. Мистраль пожал плечами.

– Ты меня тоже не любишь, – отозвался он. – По-моему, тебе не на что жаловаться.

У персика оказался вкус яблока. Ровена поморщилась.

– Чтобы любить такого, как ты, надо быть сумасшедшей, – с готовностью ответила она одной из роковых фраз из своего лексикона. Обычно мужчины не испытывали особого восторга, услышав ее, но Мистраль даже ухом не повел.

– Возьми лучше грушу, – посоветовал он. – Она действительно похожа на грушу.

У Ровены пропало настроение даже устраивать скандал.

– Ты невыносим, – с горечью промолвила она. – Просто невыносим. Это ужасно…

Сам Мистраль так не считал, но навязывать кому-либо свою точку зрения было не в его характере, и поэтому он просто промолчал. Что-то сдавленно хрюкнуло у ножки стола. Ровена опустила глаза и заметила свою питонью сумочку, которая, забыв об ушибе, приползла сюда и теперь умоляюще топорщилась, поглядывая на надкушенный персик в руке хозяйки. Преодолев внезапно нахлынувшее отвращение, Ровена швырнула его сумочке, и та заглотнула его молнией так жадно, что чуть не подавилась косточкой.

– И вообще, нам надо расстаться, – безжалостно продолжала Ровена. – Боровский предложил мне выйти за него замуж.

– Боровский? – переспросил Мистраль. – Это кто?

– У его отца 16 заводов, – ответила Ровена, скармливая прожорливой сумочке горсть вишен. – И собственная футбольная команда, хотя тебя это, конечно, не интересует.

– Ничего не имею против футбола, – отозвался Мистраль. – Кофе будешь?

– Не буду, у него наверняка окажется вкус чая, – отрезала Ровена. – Эта скатерть-самобранка – жуткая гадость. Как и все, что делает Вуглускр.

– Может быть, – равнодушно ответил Мистраль.

После этой фразы он замолчал, а сумка меж тем счавкала десяток желтых слив.

– Скажи что-нибудь, – наконец не выдержала Ровена. Мистраль взглянул на нее непонимающе.

– О чем? – спросил он.

– О Боровском. Ведь он хочет, чтобы я вышла за него замуж. Ну так как?

Она улыбалась. Мистраль отвел глаза. Он прекрасно помнил, что, по словам Ровены, все молодые люди из ее окружения (за исключением Филиппа) только и делали, что наперебой предлагали ей руку и сердце, – но, несмотря на это, Ровена до сих пор почему-то ни разу не побывала замужем.

– Ревнуешь? – спросила Ровена, как всегда истолковав его молчание в благоприятную для себя сторону.

– Не знаю, – честно ответил Мистраль. – Может быть.

Ровена поднялась с места.

– У нас будет самая роскошная свадьба, – пообещала она. – Лучше, чем у Матильды и Филиппа.

– А Филипп разве женится? – рассеянно спросил Мистраль. Ровена снисходительно усмехнулась.

– Нет, дорогой, ну на что это похоже… Конечно, женится. И я выхожу за Боровского. Но ты не беспокойся, – я обязательно пришлю тебе приглашение. Я даже распоряжусь, чтобы тебя пустили без приглашения, если ты вдруг снова его потеряешь.

Она взяла сумочку (питон наелся так, что теперь только тихо икал), поправила платье, холодно кивнула Мистралю и скрылась за дверью.

«Интересно, что я чувствую?» – подумал Мистраль. И не почувствовал ничего.

На всякий случай он посмотрел на часы и убедился, что в его распоряжении имеется еще пять минут. Про себя он обрадовался, что Ровена ушла от него без особого скандала, иначе он бы точно опоздал к издателю, а Мистраль вовсе не хотел этого. Оставшиеся пять минут он употребил на то, чтобы отдать приказание скатерти убрать все со стола, а также на подыскивание синонимов к слову «пумперникель». Подобрав 16 синонимов (включая те, что водились в марсианском диалекте), Мистраль точно в срок покинул квартиру и ровно за одну минуту до назначенного времени был уже в здании издательства. Если фраза о том, что точность – вежливость королей, соответствует действительности, то Мистраль был не то что королем, а как минимум императором. Он никогда никуда не опаздывал, даже когда впереди его не ждало ничего хорошего, а вот его друзей, которые в массе своей привыкли являться на несколько часов позже на любую встречу, которая была им назначена, пунктуальность писателя повергала в тоску.