Поезд 666, или Число зверя - [6]

Интеллигент. Я понимаю, отношение к церкви меняется, но проблема в том, что я — атеист…

Проводница. Он меня за девочку считает! Ничего, наши власть возьмут, тогда попляшете!

Интеллигент. Извините, а кто такие «наши», да?

Проводница. Наши — это наши, а не твои, ирод!.. Вот чай, чтоб ты им захлебнулся!

Интеллигент. Спасибо! Я вас, конечно, не осуждаю…

Интеллигент уходит с чаем к себе. Из туалете выходит переодетая в халат с верхней одеждой в руках женщина.

Женщина. Что, приставал? Они с виду тихие, а как что, сразу под юбку лезут.

Проводница. Если бы под юбку!.. (Шепчет ей на ухо.)

Женщина. Батюшки-светы! Кто бы мог подумать!

Проводница. Только не на таковскую нарвался! Мне хоть крестный отец, хоть папа римский — вмиг шваброй окрещу, оглянуться не успеет!

Женщина. Кстати, папа римский — поляк.

Проводница. Да ну?

Женщина. Ей-ей, врать не буду. Я в Польше была — своими глазами его видела.

Проводница. И что, похож на этого?

Женщина. На этого? (Задумывается.) Как две капли воды. Тоже не молоденький и страсть какой терпеливый. Два часа чего-то языком молол, всех крестил — я бы сто раз плюнула, а он как заведенный.

Проводница. Но этот, который наш, вроде бы атеист.

Женщина. Тогда точно — не римский папа. У поляков атеистов нет, они все в Бога верят. Нет, не папа. И потом, откуда папа римский в поезде Калинов — Москва? Да еще под номером 666? Нет, не папа. Наш, русский. Точно говорю.

Проводница. Да. И как только нам в голову такая чушь пришла?

Женщина. Да, вроде взрослые женщины. Время, наверное, позднее. Вот и лезет всякая дичь в башку…

Поезд останавливается. Голос диспетчерши сообщает: «Скорый поезд 666 Калинов-Москва прибыл на первую платформу». Проводница выходит в тамбур, слышно, как гремит, опускаясь, лестница. Женщина возвращается к себе в купе.

Уходят.

Занавес.

* ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ *

Перегон третий.

Рамешки-Неяхта.

Август 1991 года.

Поезд трогается. В коридор выходят Писатель и Дрюндель.

Дрюндель (с сомнением). Значит, с ходу — и в дамки?

Писатель. В ферзи, Дрюндель, в ферзи. Шашки и домино — для плебеев. Осваивай благородные манеры. Тебе это проще, чем Вовчику.

Дрюндель (с любовью). Вовчик!.. Сама невинность, цивилизация в нем отдыхает…

Из купе слышен истошный крик Вовчика. Из своих купе бегут на крик проводница с двумя стаканами чая в руках, женщина, интеллигент.

Проводница. Вы что, на пятнадцать суток захотели? Высажу вас в Ярославле и с плеч долой!

Женщина. Молодые люди, у меня мать только что уснула. Совесть надо иметь, хотя бы по молодости.

Дрюндель. Ладно, ладно! Ну, привиделось что-то человеку во сне. Может, он в эти минуты Белый дом и нашу с вами свободу защищал. Писатель, посмотри, что с ним такое.

Писатель заходит в купе и выводит за руку ошалелого спросонок Вовчика. Тот трясет головой, будто пытаясь отогнать от себя наваждение.

Вовчик. Опять пожар! Казарма горит. Ротный в мыле. Бегу за водой. Вместо крана — колодец. Наклонился. А там портвейн. Перевесился через край. И камнем вниз. Больно.

Писатель. Не надо было его на верхнюю полку укладывать.

Дрюндель (собравшимся). Я же говорил — сон. У него за неделю до дембеля казарма сгорела, а в ней — несколько солдат. Вовчик в одних портянках во двор выбежал, но с тех пор, как выпьет кошмары по ночам. Часть потом расформировали.

Женщина (в ужасе). Что, так много народу погорело?

Дрюндель. Сгорело три деда и один салабон. А вместе с ними, как на грех, — знамя части. Ну, и полетели офицерские головы. Весь Забайкальский округ проверками замучили.

Проводница. Ладно, как хотите, а чтобы я даже писка от вас не слышала. Чай будете?

Дрюндель. Обязательно. Почем у вас один стаканец?

Проводница. Вы что, родились только что? Можно подумать, не в СССР живете. Пятнадцать копеек — с одной порцией сахара.

Дрюндель. А покрепче ничего нет?.. Молчу, молчу! Ассортимент и цены — две самые неизменные вещи в нашей жизни. Одного стакана хватит посуду принесем сами.

Жадно отпивает чаю, передает стакан Писателю, тот, хлебнув, Вовчику. Проводница и женщина возвращаются к себе.

Писатель (Вовчику). Ну, как, оклемался?

Вовчик. Почти. Голова болит. Душно.

Дрюндель. А теперь попробуй угадать, Вовчик, куда мы едем?

Вовчик. Глупый юмор. Куда можно ехать? Такой номер! Ха! К чертовой бабушке! Правильно?

Писатель. Неправильно. Я бы сказал — трижды неправильно. И вообще, плюнь на свои дурацкие суеверия, Вовчик!

Вовчик. Есть! (Три раза плюет через левое плечо.)

Писатель (увернувшись). Вовчик, дело не в форме, а в содержании, не в номере поезда, а в пассажирах, которые в нем едут.

Дрюндель (утираясь). А едут в нем три классных чувака, старые кореши, один из которых, не спросясь других, перевел стрелку на боковую ветку.

Вовчик. А мне ваша ветка!.. По боку! (Начинает включаться в смысл сказанного.) Почему боковую? А?

Писатель. Это Дрюнделю так кажется, что на боковую. На самом деле я вас вывожу на магистральный путь, по которому давным-давно движется все человечество.

Вовчик. На большую дорогу? Ночью? Рентабельный вариант. Кооператив «Трое с большой дороги». Ты уверен? У нас есть задатки?

Писатель. Вовчик, не придуривайся. Я говорю о пути демократии и прогресса. Сейчас в Москве решают судьбу России…