Поэты пушкинской поры - [54]

Сказала: утонешь в день свадебный свой!»

«Не верь ей, друг милый, я выстрою мост,

Чугунный и длинный, хоть в тысячу верст;

Поедешь к венцу ты – я конников дам:

Вперед будет двадцать и сто по бокам».

Вот двинулся поезд. Все конники в ряд.

Чугунные плиты гудят и звенят;

Но конь под невестой, споткнувшись, упал,

И Дон ее принял в клубящийся вал…

«Скорее бандуру звончатую мне!

Размыкаю горе на быстрой волне!»

Лад первый он тихо и робко берет…

Хохочет русалка сквозь пенистых вод.

Но в струны смелее ударил он раз…

Вдруг брызнули слезы русалки из глаз,

И молит: «Златым не касайся струнам,

Невесту младую назад я отдам.

Хотели казачку назвать мы сестрой

За карие очи, за локон златой».

Виктор Григорьевич Тепляков 1804–1842

Современник А.С. Пушкина, поэт и переводчик. Явный ученик в поэзии Батюшкова и Пушкина. Стихотворения В.Г. Теплякова из цикла «Фракийские элегии» встретили сочувственный и благожелательный отзыв великого поэта. Круг размышлений Теплякова близок также Жуковскому и Баратынскому. Демоническая тема в творчестве поэта предваряет Лермонтова.

ОПРАВДАНИЕ

Ah! Si…

Boufflers[10]

О! не вините струн моих

Изнеженное рокотанье:

Не эхо сердца ропщет в них,

Когда пафосских жриц лобзанья,

Звон чаш под тенью лип густых

В их беглом слышатся бряцаньи!

Что мне вам петь? С презреньем я

Гляжу на блеск подлунной славы;

Любовь? – но в цвете бытия

Душа проникнута моя

Ее змеиною отравой!..

Рассейте ж славы дым пустой;

Мне о любви не поминайте;

Зовите жриц пафосских рой;

Мой кубок розами венчайте!

Меж тем безумие страстей,

Быть может, и в душе моей

Высокой жизни б не убило,

Когда бы солнце лучших дней

Мою весну озолотило!..

Как знать? – быть может, край родной

И мне приветно б улыбался;

В боях моею бы душой

Дух грозных тысяч зажигался;

И на обломках вражьих стен,

С родных воспрянувший знамен,

Везде б Орел наш развевался.

И гений брани увенчал

Меня бы славою гигантской;

Иль, может быть, на мне б сиял

Отчизны дар, венец гражданский.

Иль дивный клад родных камен

Открыл бы я в глуши времен;

Поток безвестных песнопений

В странах бы дальних зажурчал,

И ярким солнцем русский гений

Над миром радостно б сиял.

О други! крылья соколины

Душа расправила б моя,

Когда бы ранние кручины

Из урны бешеной судьбины

Не проливались на меня!..

……………………………………..

Рассейте ж славы дым пустой;

Мне о любви не поминайте;

Зовите жриц пафосских рой;

Мой кубок розами венчайте!..

ЛЮБОВЬ И НЕНАВИСТЬ

Conosceste i dubbiosi desiri?

Dante[11]

Когда вокруг тебя, средь ветреных пиров,

Веселья пошлого морозный блеск мерцает,

Вельможа и богач, и светских мотыльков

Ничтожный, пестрый рой докучливо мелькает, —

Ты помнишь ли, что там, как жребий над тобой,

Угрюм иль радостен, твой раб иль повелитель,

Змеей иль голубем, дух злой иль добрый твой,

Повсюду бодрствует, в толпе незримый зритель?..

Твой друг, когда по нем душа твоя болит,

Наполнит для тебя весь Божий мир любовью,

Мечтами райскими твой сон обворожит,

Как дух мелодии приникнет к изголовью…

Далекой области могучий властелин,

В венце рубиновом и в огненной порфире,

Тебе предстанет он таинственно-один

В чертогах радужных, в лазоревом эфире.

В глухую ночь времен с тобой проникнет он,

Тебе в ха́осе их покажет царств паденье

И то, чем человек столь жалко ослеплен, —

В пучине тленности, в когтях уничтоженья.

Он тайны чудные царю морских валов

Открыть в коралловых дворцах тебе прикажет;

Тебе в утробе гор, под стражею духо́в,

Миров исчезнувших сокровища покажет.

К садам надоблачным восхитит он тебя,

Туда, где от любви сердца не увядают;

Где гнезда ангелов над морем бытия

В шипках небесных роз, в рубинах звезд сияют…

Но, если светскою прельстившись суетой,

Ты не поймешь меня и для высокой страсти

Закроешь грудь свою… страшись! я недруг твой;

Тебя подавит гнет моей волшебной власти!..

Твой ум, твою красу, как злобный демон, я

Тогда оледеню своей усмешки ядом;

В толпе поклонников замрет душа твоя,

Насквозь пронзенная моим палящим взглядом.

Тебя в минуты сна мой хохот ужаснет,

Он искры красные вокруг тебя рассеет;

Рука свинцовая дыханье перервет,

Мертвящий сердцем хлад под нею овладеет.

С тобой я в дикий бор, как вихрь, перенесусь,

Вкруг сердца огненной опутаюсь змеею;

В него, в твои уста медлительно вопьюсь,

Грудь сладострастною воспламеню мечтою.

Но тщетно знойные желанья закипят…

Больной души моей жестокое томленье,

Отрава ревности, напрасной страсти ад

Наполнят грудь твою в минуту пробужденья!..

ОДИНОЧЕСТВО

Il faut que je vogue seul sur

l'ocean du monde.

Ballanche[12]

В лесу осенний ветр и стонет, и дрожит;

По морю темному ревучий вал кочует;

Уныло крупный дождь в окно мое стучит;

Раздумье тяжкое мечты мои волнует.

Мне грустно! догорел камин трескучий мой;

Последний красный блеск над угольями вьется;

Мне грустно! тусклый день уж гаснет надо мной,

Уж с неба темного туманный вечер льется.

Как сладко он для двух супругов пролетит,

В кругу, где бабушка внучат своих ласкает,

У кресел дедовских красавица сидит

И былям старины, работая, внимает!

Мечта докучная! зачем перед тобой

Супругов долгие лобзанья пламенеют?

Что в том, как их сердца, под ризою ночной,

Средь ненасытных ласк в палящей неге млеют!

Меж тем как он кипит, мой одинокий ум!

Как сердце сирое, облившись кровью, рвется,