Поэты эпохи Возрождения - [103]

Пусть хлябь и топь и копья дикарей

Расправятся с телами невозбранно –

Тот старость обманул, кто умер рано,

Он вовремя отдал, что брал взаймы

И избежал ареста и тюрьмы.

Да не поддастся дух твой (утонченный,

Как эликсир, блужданьем в перегонной

Извилистости школ, столиц, дворов)

Ирландской лени. Не прошу даров

Усердья, ни опасных излияний,

Что могут опасаться ловких дланей

И глаз, глядящих под печать письма;

От сердца напиши – не от ума.

Генри Гудьеру, побуждая его отправиться путешествовать за границу

Кто новый год кроит на старый лад,

Тот сокращает сам свой век короткий:

Мусолит он в который раз подряд

Все те же замусоленные четки.

Дворец, когда он зодчим завершен,

Стоит, не возносясь мечтой о небе;

Но не таков его хозяин: он

Упорно жаждет свой возвысить жребий.

У тела есть свой полдень и зенит,

За ними следом – тьма; но Гостья тела,

Она же солнце и луну затмит,

Не признает подобного предела.

Душа, труждаясь в теле с юных лет,

Все больше алчет от работы тяжкой;

Ни голодом ее морить не след,

Ни молочком грудным кормить, ни кашкой.

Добудь ей взрослой пищи. Испытав

Роль школяра, придворного, солдата,

Подумай: не довольно ли забав,

В страду грешна пустая сил растрата.

Ты устыдился? Отряси же прах

Отчизны; пусть тебя другая драма

На время развлечет. В чужих краях

Не больше толка, но хоть меньше срама.

Чужбина тем, быть может, хороша,

Что вчуже ты глядишь на мир растленный.

Езжай. Куда? – не все ль равно. Душа

Пресытится любою переменой.

На небесах ее родимый дом,

А тут – изгнанье; так угодно Богу,

Чтоб, умудрившись в странствии своем,

Она вернулась к ветхому порогу.

Все, что дано, дано нам неспроста,

Так дорожи им, без надежд на случай,

И знай: нас уменьшает высота,

Как ястреба, взлетевшего за тучи.

Вкус истины познать и возлюбить –

Прекрасно, но и страх потребен Божий,

Ведь, помолившись, к вечеру забыть

Обещанное поутру – негоже.

Лишь на себя гневись и не смотри

На грешных. Но к чему я повторяю

То, что твердят любые буквари,

И что на мисках пишется по краю?

К тому, чтобы ты побыл у меня;

Я лишь затем и прибегаю к притчам,

Чтоб без возка, без сбруи и коня

Тебя, хоть в мыслях, привезти к нам в Митчем.

Графине Бедфорд

Рассудок – левая рука души,

А вера – правая. Кто зрит Вас рядом,

Тот разумеет, как Вы хороши,

Я ж верую, не досягая взглядом.

Неладно человеку быть левшой,

А одноруким вовсе непригоже;

И вот, во что я верю всей душой,

Теперь обнять умом хочу я тоже.

Зане тот ближе к Богу, кто постиг

Деяния святых, – я изучаю

Круг Ваших избранных друзей и книг

И мудрость Ваших дел постигнуть чаю.

Вотще! громада свойств грозит уму

И пониманья превосходит меру,

Отбрасывая душу вспять – к тому,

Что в ней питает внутреннюю веру.

Я верю: Вы добры. Еретики

Пускай сие опровергают рьяно:

Не сокрушат наскоки и плевки

Шипящих волн скалу у океана.

Во всяком теле некий есть бальзам,

Целящий и дающий силы внове

При их ущербе; их досталось Вам

Два: красота и благородство крови.

Вдобавок, млеко чистоты смешав

С плодами знаний, Вы нашли особый,

Почище Митридатова, состав,

Неуязвимый никакою злобой.

Он Ваш насущный хлеб. Ограждены

От зла в своей сияющей стихии,

Вы добрый ангел в образе жены,

Нам явленный с начала дней впервые.

Свершите ж мытарство любви святой

И дань сердец снесите Господину;

Отдайте эту жизнь в придачу к той

Иль слейте обе вместе, во едину.

Но видит Бог: я нашей встречи там

За все добро вселенной не отдам.

Посвящается вечности («Странствие души» Донна)

Джон Донн. С миниатюры Исаака Оливера, 1616 г.

Поэма «Метемпсихоз, или Странствия души», может быть, самое загадочное произведение Джона Донна. С нее начинается первое посмертное издание 1633 года – Poems by J.D. Пятнадцатью годами раньше Бен Джонсон в разговоре с Драммондом так отзывался об этой тогда еще неопубликованной вещи: «Замысел донновского Метемпсихоза в том, что он проследил странствия души того яблока, что сорвала Ева, – переселив ее сперва в суку, потом в волчицу, а потом в женщину; его целью было провести сию душу через тела всех еретиков, начиная с Каина, и в конце концов оставить ее в теле Кальвина. Впрочем, дальше первой страницы он не пошел, да и то, сделавшись доктором богословия, ныне в том раскаивается и желает уничтожить все свои стихи». Из этого описания явствует, что Джонсон что-то запамятовал или перепутал – может быть, он и знал поэму лишь понаслышке или по малому отрывку. У самого Донна метаморфозы Души таковы:

I) яблоко Евы, 2) мандрагора, 3) воробей, 4) рыба, 5) другая рыба, 6) кит, 7) мышь, 8) волк, 9) помесь волка и собаки, 10) обезьяна и

II) дочь Адама Фемех. Неточно и замечание Джонсона насчет того, что автор не пошел дальше первой страницы. Но главная неточность Бена Джонсона – в определении предполагаемой цели странствий: у Донна это явно не Кальвин. В строфе VII автор так описывает это последнее (на тот момент) местопребывание Души:

Узнайте же: великая Душа,

что ныне, нашим воздухом дыша,

Живет – и движет дланью и устами,

Что движут всеми нами, как Луна –

Волной, – та, что в иные времена

Играла царствами и племенами,

Для коей Магомет и Лютер сами

Являлись плоти временной тюрьмой, –

Земную форму обрела впервой

В Раю, и был смирен ее приют земной.

Длань и уста, движущие Донном и его читателями, «как Луна – волной», не могут принадлежат не кому иному, как английской королеве Елизавете – Диане, Цинтии, непорочной Луне – повелительнице морских приливов: все эти определения были общими местами культа Елизаветы, без конца повторяемыми в речах и мадригалах. Приведем хотя бы пару строк из стихотворения Уолтера Рэли: