Поэты 1880–1890-х годов - [147]

            И в лучших снах обманчивой весны.

Между 1896 и 1898

594. ПРЕДЧУВСТВИЕ ГРОЗЫ

В душу закралося чувство неясное,

            Будто во сне я живу.

Что-то чудесное, что-то прекрасное

            Грезится мне наяву.

Близится туча. За нею тревожно я

            Взором слежу в вышине.

Сердце пленяет мечта невозможная,

            Страшно и радостно мне.

Вижу я, ветра дыхание вешнее

            Гнет молодую траву.

Что-то великое, что-то нездешнее

            Скоро блеснет наяву.

Воздух темнеет… Но жду беззаботно я

            Молнии дальней огня.

Силы небесные, силы бесплотные,

            Вы оградите меня!

Между 1896 и 1898

595. ЛИОНЕЛЬ

Лионель, певец луны,

Любит призрачные сны,

Зыбь болотного огня,

Трепет листьев и — меня.

Кроют мысли торжество

Строфы легкие его,

Нежат слух, и дышит в них

Запах лилий водяных.

Лионель, мой милый брат,

Любит меркнущий закат,

Ловит бледные следы

Пролетающей звезды.

Жадно пьет его душа

Тихий шорох камыша,

Крики чаек, плеск волны,

Вздохи «вольной тишины».

Лионель, любимец мой,

Днем бесстрастный и немой,

Оживает в мгле ночной

С лунным светом и — со мной.

И когда я запою,

Он забудет грусть свою,

И прижмет к устам свирель

Мой певец, мой Лионель.

Между 1896 и 1898

596. СОПЕРНИЦЕ

Да, верю я, она прекрасна,

Но и с небесной красотой

Она пыталась бы напрасно

Затмить венец мой золотой.

Многоколонен и обширен

Стоит сияющий мой храм;

Там в благовонии кумирен

Не угасает фимиам.

Там я царица! Я владею

Толпою рифм, моих рабов;

Мой стих, как бич, висит над нею

И беспощаден, и суров.

Певучий дактиль плеском знойным

Сменяет ямб мой огневой;

За анапестом беспокойным

Я шлю хореев светлый рой.

И строфы звучною волною

Бегут послушны и легки,

Свивая избранному мною

Благоуханные венки…

Так проходи же! Прочь с дороги!

Рассудку слабому внемли:

Где свой алтарь воздвигли боги,

Не место призракам земли!

О, пусть зовут тебя прекрасной,

Но красота — цветок земной —

Померкнет бледной и безгласной

Пред зазвучавшею струной!

Между 1896 и 1898

597–598. ПОЭТУ

1. «Если прихоти случайной…»

Если прихоти случайной

И мечтам преграды нет —

Розой бледной, розой чайной

Воплоти меня, поэт!

Двух оттенков сочетанье

Звонкой рифмой славословь:

Желтый — ревности страданье,

Нежно-розовый — любовь.

Вспомни блещущие слезы,

Полуночную росу,

Бледной розы, чайной розы

Сокровенную красу.

Тонкий, сладкий и пахучий

Аромат ее живой

В дивной музыке созвучий,

В строфах пламенных воспой.

И осветит луч победный

Вдохновенья твоего

Розы чайной, розы бледной

И тоску, и торжество.

2. «Эти рифмы — твои иль ничьи…»

Эти рифмы — твои иль ничьи,

Я узнала их говор певучий,

С ними песни звенят, как ручьи,

Перезвоном хрустальных созвучий.

Я узнала прозрачный твой стих,

Полный образов сладко-туманных,

Сочетаний нежданных и странных

Арабесок твоих кружевных.

И, внимая напевам невнятным,

Я желаньем томлюсь непонятным:

Я б хотела быть рифмой твоей,

Быть, как рифма, — твоей иль ничьей.

Между 1896 и 1898

599. «Посмотри: блестя крылами…»

Посмотри: блестя крылами,

Средь лазоревых зыбей,

Закружилася над нами

Пара белых голубей.

Вот они, сплетая крылья,

Без преград и без утрат,

Полны неги и бессилья,

В знойном воздухе парят.

Им одним доступно счастье,

Незнакомое с борьбой.

Это счастье — сладострастье,

Эта пара — мы с тобой!

Между 1896 и 1898

600. МЕТЕЛЬ

           Расстилает метель

           Снеговую постель,

Серебристая кружится мгла.

           Я стою у окна,

           Я больна, я одна,

И на сердце тоска налегла.

           Сколько звуков родных,

           Голосов неземных

Зимний ветер клубит в вышине.

           Я внимаю — и вот

           Колокольчик поет.

То не милый ли мчится ко мне?

           Я бегу на крыльцо.

           Ветер бьет мне в лицо,

Ветер вздох мой поймал и унес:

           «Милый друг мой, скорей

           Сердцем сердце согрей,

Дай отраду утраченных слез!

           Не смотри, что измят

           Мой венчальный наряд,

Что от мук побледнели уста,

           Милый друг мой, скорей

           Сердцем сердце согрей, —

И воскреснет моя красота».

           Жду я. Тихо вдали.

           Смолкли звуки земли.

Друг далёко, — забыл обо мне,

           Только ветер не спит,

           И гудит, и твердит

О свиданьи в иной стороне.

24 апреля 1898

601. В БЕЛУЮ НОЧЬ

Всё спит иль дремлет в легком полусне.

Но тусклый свет виденья гонит прочь.

Тоска растет — и грудь сжимает мне,

И белая меня тревожит ночь.

Смотрю в окно. Унылый, жалкий вид:

Две чахлые березки и забор.

Вдали поля. Болит душа, болит,

И отдыха напрасно ищет взор.

Но не о том тоскую я теперь,

Что и вдвоем бывала я одна,

Что в мир чудес давно закрыта дверь

И жизнь моя пуста и холодна.

Мне тяжело, что близок скучный день,

Что деревцам густеть не суждено,

Что покосился ветхий мой плетень

И тусклый свет глядит в мое окно.

Июль 1898

602. УТРО НА МОРЕ

Утро спит. Молчит волна.

В водном небе тишина.

Средь опаловых полей

Очертанья кораблей

Тонким облаком видны

Из туманной белизны.

И, как сон, неясный сон,

Обнял море небосклон,

Сферы влажные стеснил,

Влагой воздух напоил.

Всё прозрачней, всё белей

Очертанья кораблей.

Вот один, как тень, встает,

С легкой зыбью к небу льнет.

Сонм пловцов так странно тих,

Лики бледные у них.

Кто они? Куда плывут?

Где воздушный их приют?

День порвал туман завес —