Поединок с собой - [30]

Марджори открыла было рот, но… но сказать было нечего. Этот невыносимый человек опять оказался прав! И осознание этого нежных чувств к нему отнюдь не прибавило. Марджори ощутила себя загнанным зверем. Все владеющее ею отчаяние и злость нашли выражение в одном-единственном взгляде.

Но Крис не дрогнул.

— Сейчас Майкл у меня, готовит комнату к твоему приезду. Они с Деспиной столько сил потратили, переделывая мой кабинет в спальню, чтобы тебе не пришлось ползать вверх-вниз по лестнице…

— Ничего бы со мной не случилось, — хмуро оборвала его Марджори.

— Как только приедем, тебе следует прежде всего поблагодарить Майкла за старания. Пора бы начать вести себя как мать, а не как избалованный, капризный ребенок.

Это уже было чересчур!

— И ты еще называешь меня эгоисткой? — вознегодовала Марджори. — Да на себя погляди! Сначала ворвался в нашу жизнь и даже разрешения не спросил, потом к выставке моей примазался, а теперь насильно тащишь меня к себе…

— Ладно, валяй, спускай пар, — невозмутимо пожал плечами Крис. — Лучше выкричись сейчас, чем потом, на глазах у Майкла. Хватит и того, что ты закатываешь сцены при Фрэнке.

При Фрэнке? Боже, она начисто забыла про Фрэнка. А тот по-прежнему вел машину, тихий как мышь. Но, безусловно, ни единого слова их беседы не упустил.

— Фрэнк, а ты-то на чьей стороне? — воззвала к нему Марджори.

Конечно, он не мог повернуться к ней, но она видела отражение его лица в зеркале. Глаза у него были сочувственные и извиняющиеся.

— Крис просто старается помочь тебе, Мардж.

Брови молодой женщины взлетели вверх.

— Крис? С каких это пор вы стали приятелями? — На сей раз обвиняющий взгляд предназначался уже Фрэнку.

Тот неуютно заерзал на водительском месте.

— Мы… гмм… поговорили…

— Поговорили? И что, позволь узнать, он тебе наговорил? Что намерен следить за каждым моим шагом?

— Ага, — сухо подтвердил Крис.

Наглец! Марджори покраснела.

— Понимаешь, Мардж, врач сказал, что тебе вредно ходить по лестницам — может голова закружиться. И что за тобой непременно должен кто-нибудь приглядывать, а не то тебя так рано не выпишут. Ты же знаешь, что я не могу забрать тебя к себе — я постоянно в разъездах. Деспину просить тоже неудобно. У нее столько братьев и сестер, что сами еле помещаются.

— Ну да, понимаю, — пробормотала Марджори.

— Вот Крис и предложил, чтобы ты пожила у него.

— Исключительно по доброте душевной, — язвительно заметила она.

— Именно, — подтвердил Крис, оборачиваясь взглянуть на нее. В уголках его губ скорее угадывался, чем виделся намек на усмешку.

Глаза их встретились. И время словно остановилось. Воздух сгустился, насытился потрескивающим электричеством.

Будь Марджори здорова, сбежала бы без оглядки.

— Ты делаешь это исключительно ради Майкла, — сказала она Крису. — А не ради меня. Верно?

Он смотрел на нее все тем же непроницаемым взглядом.

— А ты как думаешь?

7

Даже в самых страшных кошмарах Марджори не могла представить себе этого: она будет жить у Криса. И не просто жить, а находиться в его доме безвылазно двадцать четыре часа в сутки.

И похоже, она застряла здесь надолго.

Врачи оказались правы: она действительно не могла обходиться без посторонней помощи. И дело было даже не в лестницах, при подъеме на которые у нее и впрямь начинала кружиться голова. Голова у нее вообще кружилась почти постоянно, по поводу и без повода. Марджори чувствовала себя полной развалиной. Она ничего не могла. Даже самых простых вещей, таких, как приготовить еду или помыть посуду. Что уж там говорить о работе в магазине, лепке или хотя бы чтении.

Каждый день с утра до вечера представлял собой сплошную борьбу за выживание.

— Обычное явление после подобных несчастных случаев, — уверял Крис, который переносил все ее капризы, ворчание, жалобы и припадки раздражительности с поразительным хладнокровием.

Конечно, с чего бы ему горячиться, мстительно говорила себе Марджори. Он ведь в очередной раз сумел настоять на своем!

Хотя с какой стати человек в трезвом уме и здравой памяти захотел взвалить на себя такую обузу, как нервная инвалидка и взбалмошный десятилетний мальчишка, оставалось выше ее понимания. Однако Крис справлялся с выпавшими на его долю заботами потрясающе легко и эффективно.

И это тоже злило Марджори. Ей хотелось возненавидеть его. Но как ненавидеть человека, который готовит тебе еду, приносит завтрак в постель, помогает подняться из кресла, когда все тело сводит судорога? Как ненавидеть человека, который по несколько раз за ночь встает, чтобы проверить, все ли у тебя в порядке, а сам спит на диване в гостиной, чтобы услышать твой зов, если тебе вдруг станет плохо?

Кроме того, Марджори чувствовала себя в неоплатном долгу перед Крисом из-за Майкла. Никогда еще она не видела сына таким счастливым. Мальчик наслаждался каждой минутой, проведенной с отцом. А ведь бесцеремонное вмешательство Криса, столь разозлившее Марджори, позволило Майклу вести прежнюю беззаботную жизнь вместо того, чтобы полностью взять на себя уход за матерью. По сути, Крис дал сыну возможность быть ребенком, а не круглосуточной сиделкой.

Как Марджори могла не испытывать к нему благодарности?