Поединок отражений - [12]

Ракитин тут же прервал разговор с Амиевым-старшим и направился в спальню, поманив меня за собой.

— Закрой дверь, — бросил он стоявшему возле нее сержанту в форме патрульного. — Никого без моего разрешения не впускать и не выпускать.

— Слушаюсь, господин майор, — вытянулся тот, и дверь развернулась буквально перед носом какого-то тощего и небритого «азера», попытавшегося было просочиться в комнату вслед за нами.

— Димыч, познакомься, — повернулся ко мне Олег, — это лейтенант Павел Сергеевич Велесов, наш новый командир опергруппы и талантливый сыщик, несмотря на молодость и небольшую практику.

Русый гигант кивнул и утопил мою немаленькую ладонь в своей лапище.

— А это, Паша, — продолжил представление Олег, — и есть тот самый Дмитрий Котов, который дважды помог нам выйти на серийного убийцу, Нурию Саликбекову, хотя вообще-то он журналист и бабник, да и выпить не дурак. И не его вина, что эта бестия оба раза ускользнула от нас.

Мне показалось странной такая интерпретация событий почти годичной давности, но я счел за лучшее промолчать. Пока. А там уж — как масть пойдет. А может, и не надо бы новому сотруднику забивать голову всякими мистическими и магическими заморочками? Как говорится, есть история, а есть историография — и это две большие разницы. Первая — порождение времени и закона причины и следствия, вторая же — суть насквозь прагматичная и сиюминутная, в угоду текущему моменту и тому, кто этот момент создает.

Поэтому я стоически выдержал железобетонное рукопожатие нового знакомого и даже выдавил необходимую дежурную фразу:

— Рад познакомиться. Надеюсь, сработаемся.

— Взаимно, — голос у лейтенанта был, что твоя труба иерихонская. — Разрешите доложить, господин майор? — повернулся он к начальству.

— Валяй, только покороче, — важно кивнул Ракитин, закурил и двинулся по комнате в обход, с интересом разглядывая многочисленные технические прибамбасы, усеявшие стены и обстановку спальни.

Я тоже закурил и пошел в противоположную сторону по направлению к лоджии, скрытой от глаз полупрозрачной, бликующей радужными пятнами гардиной.

— Сегодня, в двенадцать ноль пять, поступил сигнал из гостиницы «Северная» об убийстве управляющего этой гостиницей Амиева Ильхана Расуловича, тридцати пяти лет, родного брата президента Ассоциации азербайджанцев Сибири Амиева Гейдара Расуловича. Дежурным нарядом на месте был обнаружен обнаженный труп мужчины с признаками насильственной смерти путем перелома шейного отдела позвоночника, в котором Гейдар Амиев опознал своего брата в присутствии понятых…

Я не выдержал и прыснул. Ракитин, тоже пряча улыбку, быстро глянул на меня и поинтересовался:

— В трупе или в позвоночнике?

— Что? — не понял Велесов.

— В ком Амиев признал своего брата?

— А… ну да, простите, действительно глупо вышло. — Лейтенант покраснел как рак, откашлялся в свой пудовый кулак и продолжил уже нормальным человеческим языком: — Короче, по словам охраны, вчера около полуночи Ильхан Амиев заявился сюда в апартаменты в компании с девицей, которую бодигарды ранее не видели. Но, поскольку «слово шефа — закон», обыскивать ее не стали, тем более что и досматривать-то особо было нечего: девчонка и так уже была почти голая…

— А сумочку? — перебил я.

— Смотрели, а что толку? — кивнул Велесов на труп. — Ежу понятно, оружие тут ни при чем. Шеи у нас сворачивают исключительно руками…

— Можно и ногами, — возразил я, отдергивая гардину.

— Это как? — удивился лейтенант.

— Потом покажу, — пообещал я и вышел на лоджию, укрытую от непогоды полным тонированным стеклопакетом с кондиционером и обшитую натуральной «вагонкой» из розоватого кедра.

— Так вот, возникает вопрос, — сказал Велесов, и я его прекрасно услышал из лоджии (ну, и связки у парня!), — даже два. Кто убил и куда он делся?

— А разве эта «ночная бабочка» не могла Амиеву шею свернуть? — подал голос наконец Ракитин, останавливаясь у открытой двери в ванную комнату.

— Да что она, Шварценеггер или Мата Хари какая-нибудь?! — искренне изумился лейтенант. — Шалава! Соплей перешибить можно.

— Ты ее видел? — уточнил Олег.

— Н-нет, но…

— А Мата Хари, между прочим, пользовалась ядом и пистолетом, но не руками, — злорадно добавил я: этот большой простофиля начинал меня понемногу раздражать.

— Что у вас еще есть нам сообщить, лейтенант? — спросил Ракитин голосом, не сулившим молодому сыщику ничего хорошего в обозримом будущем.

— Ну, девица эта ушла рано утром, сказав охране, что их шеф просил не беспокоить его до полудня — устал очень, а те и поверили. Уж больно девчонка несерьезно выглядела, — закончил несчастный Велесов и умолк, поглядывая то на майора, то на меня.

— Павел, ты меня разочаровываешь, — покачал головой Олег и притушил окурок в огромной хрустальной пепельнице, выполненной в виде какого-то цветка. — Мне перед Дмитрием Алексеевичем неудобно: расхваливаю тут твои способности, понимаешь, а ты — как курсант-первогодок: ни «а», ни «бе»! Нашли что-нибудь?

— «Пальчиков» тут немерено, — нехотя ответил пристыженный лейтенант. — Запаховую пробу тоже взяли: и здесь, и в ванной, и на лоджии. Ну, волос еще везде полно — линька у них, что ли?