Поединок на атолле - [2]

Прежде всего я повернулся спиной к ветру: пусть он будет моим союзником, а не врагом. Сразу стало легче держаться на воде. Иногда меня накрывало волной, я затаивал дыхание и через несколько секунд выныривал и плыл куда-то в неизвестность. И все-таки мне вряд ли удалось бы добраться до берега, не подвернись под руку обломок шлюпки.

Грохотал гром, молнии вспыхивали и гасли над озверевшим океаном.

Мне было страшно, очень страшно. Я не знал, куда меня несут ветер и волны. Что, если куда-нибудь в сторону от островов? Да и острова не сулили мне особой надежды. Возле них множество рифов, понастроенных кораллами, они окружают атоллы непроходимыми барьерами. Наверно, приходили мысли и об акулах. Не помню сейчас. Но я боролся с волнами и ветром и не думал сдаваться.

Обломок шлюпки оказался очень вертким, он выскальзывал из рук, и я, захлебываясь, ловил его в темноте. Мне везло. В конце концов я крепко ухватился за шпангоут. Несколько раз, при свете молний я видел шлюпку на гребнях волн. Но я не кричал, не просил о помощи, зная, что это бесполезная трата сил.

Наверное, прошло много часов, пока в шуме дождя, свисте ветра и плеске волн я услышал глухой рокот. Молния осветила океан, и за это мгновение я увидел фиолетовую полосу прибоя.

Сидя утром на берегу, я посмотрел на риф, и дрожь побежала у меня по спине. Оттуда и сейчас, в полный штиль, доносился такой грохот, что казалось, океан задался целью разбить, стереть эту преграду и посылал на нее бесконечные гряды гигантских валов. На добрую сотню метров взлетала к небу водяная пыль, и в ней дрожала яркая радуга.

Видимо, я перелетел через риф на гребне девятого вала.

Возле берега, слегка покачиваясь, плавало несколько досок, большой ящик, спасательный буй да обломок шлюпки, спасший меня от гибели. И это было все, что осталось от нашего «Ориона». Положение мое было гораздо хуже, чем у Робинзона Крузо, которому достался корабль, набитый добром. К тому же Робинзон был человеком с большим жизненным опытом, мне же за неделю до катастрофы пошел семнадцатый год. Но в те минуты я не думал о преимуществах своего предшественника. Я просто был счастлив, что сижу на сахарно-белом песке, что над моей головой шелестят своими жесткими листьями кокосовые пальмы. Мне сильно захотелось пить. Я встал, прошел несколько шагов и увидел кокосовый орех, он был очень большой, с глянцевитой коричневой кожурой. Я по привычке сунул руку в карман и вытащил нож – подарок дядюшки Ван Дейка. Каким то чудом он уцелел во время моего плавания по бурным волнам. Это был отличный нож из лучшей нержавеющей стали. Стоило нажать на пружину, как он со звоном выскакивал из рукоятки, острый, как бритва.

Орех оказался очень легким. Кто-то высверлил в нем аккуратную круглую дырочку и выел все содержимое. Еще несколько орехов, которые валялись неподалеку, тоже были пустыми. Только после долгих поисков мне попался целый орех, я срезал у него макушку и стал было пить сок, но тут же выплюнул кислую, неприятную жидкость. Видно, за хорошими орехами надо было забраться на пальму, но я чувствовал, что не смогу этого сделать, пока не напьюсь и не поем. Наконец мне посчастливилось найти орех с необыкновенно приятным соком, по вкусу напоминающим лимонад, было в орехе и очень вкусное ядро. Я не успел покончить со своим завтраком, как зашуршал песок: огромный краб тащил волоком кокосовый орех. «Не он ли просверливает дырочки»,- подумал я. Краб подтащил орех к норе шагах в десяти от меня. Вокруг норы было много волокна с кокосовых орехов и скорлупы. Остановившись, краб начал клешней, как ножницами, срезать волокнистый панцирь. Делал он это быстро и сноровисто. Освободив орех от значительной части волокна, краб оставил его на песке, а сам задом полез в нору. На острове водилось множество крабов, и возле каждой норы я видел волокно и скорлупу, но ни разу мне не удалось подглядеть, как этот краб-«стригун» вскрывает жесткую скорлупу. Много позже я догадался, что эту работу он оставляет жаркому солнцу. Оно так высушивает скорлупу, что та лопается.

Я поднялся на берег, чтобы оттуда осмотреть береговую полосу в надежде увидеть еще кого-нибудь из команды шхуны. Мой остров, как и все атоллы, мимо которых мы проходили на «Орионе», был низкий, поднимался над водой всего на пять-шесть метров. С такой высоты не очень уж большой обзор, надо было подняться на пальму. Мне приходилось видеть, как это делают жители островов, и самому взбираться на пальмы. Это легче, чем лазать по канату: на стволе у пальмы есть круговые наросты и на них можно ставить ноги, как на ступеньки. Конечно, нужен навык. Лучше всего влезать на пальму, когда щиколотки соединены кольцом из веревки, чтобы ноги не разъезжались, но под руками у меня не было такого приспособления.

Чем выше я поднимался, тем сильней посвистывал в ушах пассат. На вершине пальмы уже находились верхолазы – несколько огромных крыс, они напугали меня страшно, когда с писком бросились навстречу и стали спускаться по стволу. Как они попали на этот необитаемый остров? Наверное, тоже спаслись с какого-нибудь корабля? Оказалось, что это они просверливают дырочки в орехах: на пальме больше половины орехов были с такими дырочками. Ухватившись за жилистые черенки листьев, я стал осматривать атолл. Он оказался сравнительно небольшим, вытянутым с запада на восток кольцом, поросшим кокосовыми пальмами и кустарником. Пальмы поднимались и прямо, как колонны, и торчали вкривь и вкось. Посредине кольца сверкала голубая лагуна. На востоке, в самом тонком месте атолла, океан промыл довольно широкий канал.