Подземная непогода - [4]
Но не так просто было поговорить с Еленой, если она не хотела. Елена умела окружать себя прочной броней из смеющихся подруг. Не мог же Виктор в их присутствии затевать принципиальный разговор. Он начнет возмущаться всерьез, а девушкам будет только забавно.
Но все же разговор состоялся неожиданно для обоих.
Это было вечером на пьедестале Ленинских гор, на широкой, всегда пустынной площади, которую студенты называли «асфальтовым прудом». Виктор спешил из нового здания университета в старое. Он издали увидел остановившийся троллейбус, погнался за ним, но не успел. Троллейбус ушел, и Виктор с разгона чуть не сшиб единственную пассажирку, которая сошла на этой остановке. Пассажирка взглянула на него, вспыхнула, глаза у нее забегали, как будто она искала выход — хотела обойти Виктора, не заметить, не узнать… Но Виктора нельзя было не заметить. Только два человека было на просторной площади.
— Здравствуй, Витя. Куда ты мчишься? — спросила Елена с принужденной улыбкой.
Виктор махнул рукой по направлению к центру. Можно было бы сказать: «Я спешу, до свиданья» — и уклониться от неприятного разговора. Но Елена с решимостью отчаяния взяла Виктора под руку:
— Давай поговорим…
Они перешли через «асфальтовый пруд» и остановились на самом краю обрыва, у гранитной балюстрады. Сколько студентов и студенток стояли здесь весенними вечерами, любуясь на яркие звезды московских огней и на тусклые небесные светила над городом!
И сейчас перед ними сияла бесконечная россыпь огней. Предупреждая ночные самолеты, мерцали красные звездочки на высотных зданиях, фабричных трубах и мачтах радиостанций. В многоэтажных корпусах на Усачевке и Фрунзенской набережной светились все окна — шахматные ряды бело-голубых, зеленых и оранжевых точек. Миллионы москвичей отдыхали, ужинали, беседовали, быть может выясняли отношения, как Виктор и Елена.
— Ты, наверно, презираешь меня, Витя, — начала Елена. — Думаешь: зря приняли ее в институт, учили, хвалили, а она — Чуйкин в юбке, пристроилась в управлении, и прощай геология!..
Так она сказала, слово в слово. Даже Чуйкина в юбке помянула, словно прочла все мысли Виктора. И столько горечи было в ее голосе, что Виктор поспешил отречься:
— Нет, нет, Лена, я не думал так, честное слово! Геологи требуются повсюду — и в поле, и в шахтах, и в научных институтах. Тебя оставили в Москве, значит ты нужнее здесь, а меня послали на Камчатку, и я рад. Меня всегда тянуло к полевой геологии. Впрочем, поле или город — это не так важно, главное работать как следует.
— Счастливые вы, мужчины! — вздохнула Елена. — Ни с чем вы не связаны. Нам, девушкам, все труднее. Смотришь на меня с осуждением? Хочешь сказать: «Дали им равноправие, а они не ценят»…
— Что ты говоришь, Лена? Все мы знаем, есть женщины-герои. Вспомни подпольщиц, партизанок, жен декабристов. А женщины-геологи? Жена Амалицкого ехала с ним в челноке, жена Черского собирала образцы для умирающего мужа, Набоко спускалась в кратер вулкана.
Елена наклонила голову:
— Не знаю, что это за женщины. Я не такая, я слабая… Да, я слабая, ты переоценивал меня. Я люблю хорошие вещи, уют, красивую мебель. Мне нужна Москва, театры, магазины. И портнихи нужны, и веселье, и интересные люди… Нужны сейчас, а не через пятнадцать лет, когда у меня будут заслуги и морщины. Молодая женщина не может жить без людей, одиночество для нас хуже могилы. Ты не имеешь права требовать, чтобы я хоронила свою молодость на Камчатке, в брезентовой палатке и спальном мешке…
Она еще долго говорила, постепенно повышая голос до истерического крика, и когда остановилась, Виктор не знал, что возразить. С Еленой ему трудно было спорить. Ведь он всегда так прислушивался к ней, хотел понять ее, мечтал сделать счастливой. Может быть, и правда — у красивых девушек какие-то особые требования к жизни, особые права на уют?
— Не знаю, — сказал он наконец, — я думал, что женщины прежде всего люди и, как всем людям, им нужна интересная работа. Мне было странно слышать про портних, про театры и мебель. Это на Тартакова похоже, не на тебя…
Тартаков вел в институте лабораторные занятия по геофизической разведке. Это был молодой доцент, знающий и на хорошем счету, но студенты недолюбливали его. Он объяснял свой предмет сухо, теми же фразами, что в учебнике, отвечал на вопросы неохотно и насмешливо, а спрашивал придирчиво, мелочно, с раздражением, не скрывая своего презрения к невежеству учеников. Впрочем, за пределами кафедры это был милейший человек: он охотно танцевал с первокурсницами на студенческих праздниках и даже выступал в драматическом кружке в ролях любовников или резонеров. Студенты, побывавшие на квартире у Тартакова, говорили, что это настоящий музей: на стенах ковры, картины, расписные тарелки, в горках — хрусталь, фарфор. Виктор, воспитанник суровой школы Сошина, осуждал любителя жизненных благ Тартакова, называл его горе-геологом, кабинетным воином. И когда Елена заговорила об уюте и мебели, Виктор невольно вспомнил Тартакова.
Елена отвернулась, пряча глаза.
— Я выхожу замуж за Тартакова, — проговорила она еле слышно, — и вот меня оставили в Москве…
Социализм и коммунизм — вот тот надежный космодром, с которого человечество штурмует и будет штурмовать просторы Вселенной.Н. С. ХРУЩЕВСкажем прямо: нашему поколению сильно повезло. Счастливая у нас звезда. Нам, простым советским людям, молодым коммунистам, выпала большая честь: осуществить дерзновенную мечту человечества — проложить первые борозды на космической целине. На звездные трассы уверенно вышли замечательные советские корабли-спутники, в которых воедино сплавились гармоничное соединение дерзновенной научной мысли ученых и кропотливый труд умелых рабочих рук.Советскую науку движут вперед талантливые ученые, смелые и дерзкие замыслы которых воплощает в жизнь огромная армия конструкторов, инженеров и рабочих.
После смерти герой попал к богу Бхаге. Он оказался посланцем некоего вселенского разума и должен был зародить и развить жизнь на Земле. Герою предстояло выслушать длинную историю о сотворении, а затем…Впервые произведение публиковалось в журнале «Уральский следопыт» № 11, 1990. В 1991 вышло в составе сборника «Древо тем» с незначительными изменениями.
Роман о городе физиков будущего, об ученых и исследователях, решающих проблемы завтрашнего дня, прокладывающих новые пути к знанию. Художник Бай В. Е.
В Солнечную систему залетает блуждающая планета, человечество готовится к гибели, к отражению опасности объединенными силами, но планета оказывается управляемой, «кораблем» иной цивилизации и занимает место на орбите Земли по другую сторону Солнца.
На обложке стоят две фамилии. У книги два автора. Один из них писатель – Георгий Иосифович Гуревич. Его перу принадлежат научно-фантастические повести «Иней на пальмах», «Подземная непогода» и другие. Петр Евгеньевич Оффман – доктор геологических наук, сотрудник научно-исследовательского института, участник и руководитель многих геологических экспедиций в Поволжье, на Урал, на Север и в Сибирь. Экспедиции эти и дали материал для книги «Купол на Кельме».Авторы поведут вас в тайгу, покажут суровую школу научного похода.
Художественно-географическая книга «На суше и на море» по своей тематике очень близка к книгам уже известной читателям серии «Путешествия. Приключения. Фантастика». В книге помещены самые разнообразные произведения: здесь и приключенческие повести из жизни советских морских пограничников на Курилах и русского революционера, попавшего на Гавайи, действие в которых развертывается на широком географическом фоне; здесь и несколько научно-фантастических рассказов советских и зарубежных авторов; и художественные миниатюры, повествующие о жизни животных и птиц; и публицистические статьи; и, наконец, географические путевые очерки о примечательных местах Советского Союза и некоторых зарубежных стран. Заканчивается этот сборник разделом «Факты, догадки, случаи…», в котором сообщается об интересных фактах, новых открытиях, научных гипотезах и любопытных случаях.
Не хватает пенсионеру Ложкину людского внимания и уважения. Но свет не без добрых людей — профессор Минц может помочь его горю. Только так ли она хороша — повальная любовь всех окружающих?Один из первых рассказов, где появляется профессор Лев Христофорович Минц. Рассказ в своё время напечатан не был, некоторые страницы были утеряны и восстановлены автором по памяти позднее. Изданный в 1996 году рассказ «Разлюбите Ложкина!» — реконструкция написанного в 1972 г.
Необыкновенное открытие привез дрессировщик Сидоров из Индии. Оказывается, если съесть со специальным растворителем кашицу из ткани другого существа, то приобретаешь свойства этого животного или человека. И вот на арене цирка лающие тигры, прыгающие белые медведи, а у самого дрессировщика далеко идущие честолюбивые и небезопасные для других планы.
Директор дома отдыха Дегустатов нашёл пещеру, а в ней спящую царевну и ее свиту. Началось всё как полагается: поцелуй, пробуждение и готовность царевны вступить в брак с чудо-богатырем. Но Дегустатову не царевна нужна, а её сундучок с приданым. Неизвестно, как бы повернулось дело, но пришёл в дом отдыха с проверкой пожарник Эрик.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простите, что без предупреждения, но у меня есть к вам один разговор. Я, Тогаши Юта, в средней школе страдал синдромом восьмиклассника. Синдром восьмиклассника, настигающий людей, находящихся в переходном возрасте, не затрагивает ни тело, ни ощущения человека. Заболевание это, скорее, надуманное. Из-за него люди начинают видеть вокруг себя зло, даже находясь в окружении других людей, но к юношескому бунтарству он не имеет никакого отношения. Например, люди могут быть такого высокого мнения о себе, что им начинает казаться, что они обладают уникальными, загадочными способностями.
