Подземелья Лондона - [91]

Улица бурлила людьми, день был в полном разгаре, ветер гонял листья и обрывки бумаги, белые облака неслись по небу. Наискосок по улице располагалась табачная лавка, рядом аптека. Из табачной лавки на тротуар вышел мужчина и остановился набить трубку. Из аптеки появилась старуха с тростью, укутанная в шаль, и мужчина с трубкой поклонился ей, приподняв шляпу, а та медленно двинулась прочь, глядя прямо на Финна. Долгую минуту спустя пожилая леди опустила глаза, сосредоточившись на неровностях дороги, и лицо ее наполовину скрыл капор.

Финн мигом вспомнил Матушку Ласвелл: женщина была того же возраста и сложения, только сгорбленная и медлительная. Парнишка наблюдал за тем, как старуха, покинув тротуар за углом здания, входит в тень, которую отбрасывала крона дерева, росшего в крохотном саду. Выпрямившись во весь рост и сняв капор, из-под которого рассыпались пышные рыжие волосы, она еще раз взглянула на Финна. Это была Матушка Ласвелл — никаких сомнений! У Финна на миг перехватило дыхание, а потом его захлестнула мощная волна облегчения. Помахав пожилой леди, парнишка быстро вернулся к столу. Открыв сумку, пропахшую форелью и водорослями, он вытащил из нее пару рождественских кексов, прихваченных в кладовой, достал записную книжку, карандаш и принялся писать.

* * *

Матушка Ласвелл ощущала лишь слабенькую тень присутствия Клары. В доме ее не было — это совершенно ясно. Однако при виде Финна вернулась и надежда, что Клара вернется, правда, парнишка почему-то поспешно отпрянул от окна… Матушка стояла у стены табачной лавки в тени огромного дерева, полускрытая недавно высаженным кустарником. Снова нацепив капор, прикрывший голову от назойливого ветра, Матушка услышала, как колокол отзвонил час. Она пропустила первую встречу в Темпл-Черч с Биллом и Элис, но теперь, по крайней мере, ей было что рассказать, когда они все-таки увидятся.

В открытом окне — неподалеку от того, за которым скрылся Финн, на том же этаже — отдернулась штора, и из-за нее выглянула женщина в пеньюаре. Присмотревшись, Матушка в крайнем изумлении поняла, что видела ту прежде — утром, в «Полжабы Биллсона» — тогда женщина куда-то отправлялась со своими чемоданами, а на ее голове красовалась шляпка с пришпиленной вороной. Не успела Матушка вволю наудивляться странному стечению обстоятельств, как рядом с женщиной возник какой-то неприятный тип — он мельком оглядел улицу, со свирепым видом занес руку, словно для пощечины, а потом оттащил женщину от окна. Раздался женский крик — похоже, гневный, но слова были неразличимы. Мужчина снова высунулся, покрутил головой, захлопнул окно, и тут в своем показался Финн.

Парнишка помахал Матушке, отступил назад и метнул какой-то предмет. Летел тот быстро и прямиком в Матушку, так что ей пришлось пригнуться. Снаряд разбился о стену за ее спиной, обрызгав одежду и тротуар рождественским пудингом, кусочки которого остались на бумажной обертке. Комок пудинга с засунутой в него полоской бумаги оказался на мостовой. Матушка подобрала его, вытащила записку и прочла: «Бомонт-гном думает, что нам надо уйти под землей в Маргейт, к пещерам Вортигерна, если сможем. Профессор знает Бомонта. Скажите ему — это тот карлик, что играл на органе в соборе. Бомонт добрый друг, дважды меня спас, и вместе мы спасем Клару, которую держат в плену в этой комнате. Мы втроем бежим при первом же случае, через тоннель за старым домом Нарбондо возле реки. Скоро. Финн Конрад». Слова «если сможем» и «скоро» были жирно подчеркнуты.

— «Мы втроем», — пробормотала Матушка, изучая записку. Значит, Клара в безопасности — по крайней мере, пока.

Финн все еще стоял у окна, глядя на нее, и Матушка кивнула, подняв руку с запиской вверх, чтобы показать парнишке, что послание получено. Богато отделанная карета, сверкая золотом, прокатила мимо, заслоняя обзор, и Матушка отступила на пару шагов, чтобы выглядеть не так подозрительно. Кучер, впрочем, не обратил на пожилую леди никакого внимания. Однако в карете был человек, который заметил Матушку сразу, — негодяй Шедвелл, у которого от изумления отвисла нижняя челюсть, когда он осознал, что видит на лондонской мостовой оставленную им на верную погибель женщину.

Клара сидела в карете напротив Шедвелла и — Матушка Ласвелл была уверена — взглянула на улицу, когда голова злодея дернулась: локоть девочки мигом взлетел к окну. А лицо ее, как обычно, наполовину скрытое темными очками, осталось неподвижным. И Матушка с радостью поняла: похитители все еще убеждены, что Клара полностью слепа. Умная девочка! А вот она сама дала маху — капор напялила, как шляпку, на затылок и даже не попыталась замаскироваться.

Карета проехала мимо, сбавляя ход, и остановилась перед коваными воротами. Возница отпер замок, но въезжать во двор явно не собирался, поскольку едва приоткрыл створки. Матушка Ласвелл быстрым шагом направилась подальше от дома по Лазарус-уок. В конце квартала она оглянулась и увидела, что Шедвелл высаживает Клару из экипажа.

В это мгновение мимо Матушки Ласвелл по середине улицы, словно молодой олень, промчался мальчишка в форме офисного посыльного. Он пронзительно свистнул — Шедвелл оглянулся, подождал юного гонца, а в следующую секунду оказался на козлах кареты. Матушка струхнула, но злодей погнал лошадей галопом в другой конец квартала. Кучер увел Клару за ворота, а мальчишка отправился в обратный путь без всякой спешки.