Подземелья Конфренко - [77]

И так меня это зацепило, такую волну ярости разбудило в душе, что движения стали резче, в удары я стал выплескивать всю возможную силу и духовную энергию, что еще оставалось. Наверное, именно тая безысходная ситуация и нужна была моему организму и душе. Да еще чтобы током постоянно поджаривало, чтобы преодолеть тот предел, который я сам себе поставил на подсознательном уровне. Нет, никакого треска, как в китайских фэнтезийных новеллах не было, как ломаются мои кости я слышал, это враг лупил по ребрам, и прочих описываемых эффектов тоже не было. Просто я почувствовал, как мои энергетические центры вдруг, один за другим, начали как будто разгораться, и в мои усталые мышцы, треснувшие и сломанные кости, в отбитые внутренние органы, хлынула чистая и свежая энергия. Смывая боль, усталость и отчаяние. Так вот как он выглядит, прорыв между двумя стадиями развития. И я не имею ввиду переход от звезды к звезде, он практически не заметен. Нет, имеется ввиду переход с начальной ступени на продвинутую.

Я вдруг понял, что раньше был слепым и глухим, я ничего не видел и не слышал. А энергия мира, в любой точке этого самого мира, она прекрасна. И если бы еще не это назойливое насекомое, что мешает мне наслаждаться радостями этого слияния. Имперский воин еще не понял, что он уже обречен. Если на более низкой ступени я сражался с ним практически наравне, то теперь я понял, что все мои предыдущие мучения и тренировки были не зря. Я понял, что значит наличие хорошего и прочного основания для развития внутренней энергетики. Я, буквально воспрянув, аки феникс и пепла, собственных соплей и того дерьма, которое из меня сейчас выколотили, спокойно, и как-то даже с ленцой отбивал атаки так и оставшегося безымянным практика. Он даже не понял, когда и что изменилось в рисунке боя, продолжая все так же без устали давить на меня. Поэтому, когда я резко подпрыгнул, а потом резко опустил локоть ему на темечко, он так ничего и поняв просто рухнул как подкошенный. Я посмотрел на поверженного врага у моих ног, меня переполняло счастье победы. А потом сознание погасло, и я провалился в спасительную темноту…

***

— Ген Ма, просыпайся, Ген Ма, миленький, ну открой глаза!

Голос был очень красивый, и встревоженный. Но доносился он до меня как сквозь вату. И еще я не понимал, какое отношение он имеет ко мне. И кто такой этот Ген Ма. Похоже на китайское имя. И почему я понимаю, о чем говорят, хотя от моего родного русского, это язык отличается кардинально. Состояние было похоже на тяжелый дневной сон, когда все слышишь, но находясь между сном и явью постоянно проваливаешься обратно в теплую темноту. А когда снова выныриваешь, то не можешь разобрать ни времени суток, ни дату, и не можешь вспомнить последних событий. В себя меня привели две короткие пощечины, а потом поцелуй, в исполнении мягких и почему-то мокрых соленых губ. Видя, что я не просыпаюсь, мне опять отвесили пощечины, и опять поцеловали. И тогда я решил, что все, хватит строить из себя спящую красавицу, пора вставать. Но сделать это было не так просто, я сухими губами я едва слышно прохрипел:

— Пх-и-и-ть!

К моим губам прижался како-то жесткий предмет, и в горло потекла прохладная слегка подкисленная ягодным соком жидкость. Я буквально почувствовал, как пустыня моей глотки оживает, и глухо закашлялся. Голоса тут же стали радостными:

— Ты живой, Ген Ма, ты с нами! — кричали женские голоса.

— Босс, ты его сделал! Чувака бронзового ранга! Один на один! Босс велик! — вторил им более низкий рык.

А потом по щеке кто-то мазнул шершавым твердым и вонючим языком. Блин! Это же крысо-волки подтянулись! Я чем питаются, тем и пахнут! Это облизывание, привело мня в чувство намного быстрее чем поцелуи и пощечины. Как будто нашатырем облили.

— Все! Все! Я в порядке, только пусть меня больше не облизывают, а то сейчас стошнит! Башка и так раскалывается.

— Вот это бой, Босс! — ярился Кир, — Кому расскажешь не поверят!

— Не надо никому рассказывать!

— Но почему? — обиженно удивился Кир, ему ведь тупо хотелось похвастаться, он ведь тоже совсем еще ребенок.

— Потому, что я сам все всем покажу! Я прорвался Кир, прикинь, я теперь тоже Бронзовый Ранг! Народ, вы даже не представляете как это круто!

Ответом мне была мертвая тишина, и хотя один мой глаз видел совсем мутно, а второй не видел вообще, я сумел рассмотреть расширившиеся глаза и открытые рты гвардейцев, и ощутил как замерло дыхание у девчонок. Прежде чем начались восторженные вопли, я спросил:

— Все живы?

— Да, Босс! — ответил Кир, — помяты, побиты, кое где порезаны, но живы! Вон у Миша, — он показал на своего ездового волка рукой, ухо отрубили, я хотел его поднять, чтобы ты потом прирастил, а Ксут, — и он показал на второго волка, — его сел, гад!

— Ладно, ни истери! Стражники живы?

— Да, даже твой, скоро очухаются!

— Тогда подтаскивай по одному, надо подлечится! И начнем с командира!

Рука, как всегда, не дрогнула, и я почувствовал, как жизненную энергию из мужика просто выдернуло. И она буквально растворилась во мне, как капля воды в пустыне. Одного за другим я выпил и рядовых. Кинжал с фиолетовым лезвием работал как швейная машинка, а насыщения я так и не почувствовал. Это какая же у меня сейчас энергоёмкость? Но сейчас было не до этого. Энергии я впитал много, и ее должно было хватить на лечение бойцов. Первым ко мне принесли поломанного гвардейца по имени Тун Хаотун. Необычно длинная фамилия для местных, но и такое случается. Этот худенький, но удивительно резкий парнишка со своим начальным уровнем восьмой звезды, принял на себя первый натиск девятизвёздного стражника. Естественно, пострадал он больше остальных. И я, велев его придержать, заставил девчонок вправить парню кости. Несмотря на стервозность, оказание первой медицинской помощи у них получалось очень хорошо: