Подводный патруль - [38]

– Ричардсон, что там у вас произошло? – В наушнике командира корвета тут же проговорил скрипучий, обеспокоенно-раздраженный голос одного из штабных адмиралов.

– Самостоятельно определить причины аварии не могу, – начал было командир субмарины, но тот же скрипучий голос грубовато его прервал:

– Что значит – не можете? Вы что, не знаете, что творится у вас на борту?

– Причина аварии – внешняя.

– Столкновение? – вклинился в разговор Стэнсон, стараясь перевести беседу в конструктивное русло, а не в очередной бесполезный начальственный разгон.

– Нет, серьезного столкновения не было, – ответили со дна моря.

– Тогда что произошло? – проскрипел голос с североамериканского континента.

– Могу только предположить, – отрапортовал Ричардсон, – что нас плотно накрыло и опутало системами жизнеобеспечения русского батискафа. Самостоятельно всплыть не могу.

– Каково положение на лодке? Что с реактором?

– В отсеках никаких повреждений нет, – успокоил начальство Ричардсон, – лодка в полном порядке.

– Почему же тогда нет связи? – снова полюбопытствовали штабисты.

– Внешний осмотр, к сожалению, произвести не могу, – в голосе подводника послышался нескрываемый сарказм, – но предполагаю, что причиной мог стать один из тросов. Проще говоря – им срезало антенну. Так понятнее?

Вообще-то разговаривать таким тоном с начальством было чревато нехорошими последствиями, но, видимо, как раз за последствия Ричардсон уже не опасался, и это сразу почувствовали все участники импровизированного «селекторного совещания». В эфире возникла пауза.

– Что там у вас на борту? – Командир корвета первым осмелился нарушить молчание, задав вопрос по существу. В подобных случаях адмиралам лишь бы задницу свою прикрыть. За долгие годы сидения в штабах и канцеляриях они забывают, что сами когда-то были моряками, превращаются в каких-то бюрократических марионеток. Но Пол Стэнсон пока еще адмиралом не был и совесть потерять не успел. Пол Стэнсон был командиром американского корвета, корабль сейчас болтался в открытом океане, на дне которого лежала беспомощная субмарина с почти полутора сотней человек на борту. Этим людям, сидящим в подводной лодке, которая может стать для них братской могилой, сейчас нужно было только одно – помощь. Или хотя бы пусть какая-то надежда на спасение, а не ругань по поводу нерадивого несения службы. Они и так уже сами себя наказали. А виноватого экипаж обязательно найдет, если останется в живых…

– Не очень, Пол, – честно признался командир субмарины, найдя в капитане корвета понимающего и участливого собеседника, – все течи заделать не удалось, так что водичка медленно, но уверенно прибывает. Не знаю, откуда. Может, где-то швы не выдерживают, может, еще что. Лодка-то не только что со стапелей. Но дело даже не в течи. Затопить нас просто не успеет. Раньше мы окочуримся от недостатка кислорода.

– Сколько по времени вы еще сможете продержаться? – Наконец-то штабист сумел очухаться и посмотреть на ситуацию нормальными глазами. – Хотя бы приблизительно?

– Судя по содержанию в воздухе углекислоты – часов десять-двенадцать, не больше, – донесся со дня моря неутешительный прогноз, – это в том случае, если не произойдет каких-либо других изменений.

– Дрянь дело, – негромко произнес командир корвета, предварительно прикрыв микрофон ладонью, хотя и без этого все прекрасно понимали, что положение экипажа субмарины не то чтобы критическое, а катастрофическое. Это для подводников самое страшное, когда, казалось бы, вот она – помощь, протяни только руку. На поверхности, прямо над тобой стоит судно, а проводить спасательные работы ему и нечем… – Старший помощник, – позвал Стэнсон своего подчиненного, – организуйте срочное погружение видеозонда, – приказал командир и снова связался с субмариной, но по своему, индивидуальному каналу: – Сайрус, пока тут начальники будут решать, что можно предпринять в сложившейся ситуации, я сейчас спущу зонд с видеокамерой. Посмотрим, что можно сделать. Может, не все так страшно, как кажется на первый взгляд, – он попытался успокоить товарища, хотя видимых признаков паники тот вроде бы не подавал, оставаясь настоящим командиром, как и положено в такой ситуации. – Погружение займет минут тридцать, – продолжал командир корвета, – так что через полчаса мы с тобой сможем составить полную картину происшедшего.

– Спасибо, Пол, – поблагодарил подводник слегка приободренным тоном.

– Держись, дружище, выпутаемся, – пообещал Стэнсон, отключив свой канал и снова входя в режим «селекторного обсуждения».

– Ричардсон, – после некоторой паузы позвали командира субмарины из штабных кабинетов.

– Слушаю, – откликнулся подводник.

– Мы только что связались с нашей базой в Туле. Специализированное спасательное судно выходит в море через тридцать минут, – обнадежил голос, но тут же и расстроил, – но добраться до места назначения оно сможет не раньше, чем через восемнадцать-двадцать часов.

– Какого черта?! Что так долго?! – раздраженно донесся возглас со дна моря. – Здесь ходу – максимум двенадцать!

– К сожалению, на пути судна расположено обширное ледяное поле, – доложили из штаба (знал бы он, что это ледяное поле айсбергов дело их же – американцев – рук!), – а ледокола сопровождения сейчас у нас нет. Придется обходить по дуге. Вы можете продержаться двадцать часов?