Подводный ас Третьего рейха - [4]

Кречмеру в ту пору исполнилось двадцать четыре года. Сын школьного учителя из Нижней Силезии, он был во многих отношениях самым стойким и выносливым из этой троицы. Море во все времена воспитывало мужчин, которые предпочитали корабли женщинам. Они были счастливы, стоя на капитанском мостике, а не сидя в удобном кресле у камина. Кречмер был именно из этой породы. Его пытливый ум постоянно требовал новых знаний о море и кораблях. В любых ситуациях он вел себя с уверенностью человека, который точно знает, каким делом он занят сейчас и чем будет заниматься завтра. Помимо этого Кречмер обладал и рядом менее привлекательных черт: он жестоко презирал слабых, был нетерпим ко всему, что не соответствовало его личным критериям, не признавал права человеческого существа на минутную слабость, которая может помешать качественному выполнению служебных обязанностей. Он был горд и самодостаточен. Если бы не чувство юмора и постоянная готовность выслушать своих коллег (не допуская при этом вмешательства в свои личные дела и излишней фамильярности), этот человек мог бы показаться несносным. В течение последующих трех лет эта троица шла нога в ногу. Они быстро стали командирами, пережили множество захватывающих приключений. Между ними даже существовало некое подобие дружбы, правда основывающейся больше на соперничестве, чем на личной привязанности.

В первые месяцы обучения Кречмер стал завзятым курильщиком, его редко можно было увидеть без сигары, плотно зажатой в зубах. Именно благодаря неизменной сигаре он попал в свои первые крупные неприятности, будучи младшим лейтенантом на «U-35».

Однажды эта подлодка принимала участие в тренировочных погружениях на Балтийском море. К вечеру все, за исключением разве что капитана, совершенно ошалели от беспрерывных скачков вниз-вверх и в полной мере осознали, что ощущает дельфин после выполнения аналогичных упражнений. К ночи лодка всплыла на поверхность. Кречмер, который устал не меньше других и страстно желал спокойно выкурить сигару и хотя бы немного расслабиться, присоединился к капитану, находившемуся на мостике. Сделав первую глубокую затяжку, он задумчиво взглянул на капитана и пришел к выводу, что в самое ближайшее время погружений не ожидается. Какое-то время они пробудут на поверхности. Но, заметив появившуюся на физиономии капитана загадочную усмешку, он тут же сделал вывод, что неприятные сюрпризы все-таки не исключены. Подозревая, что вот-вот последует команда «Срочное погружение!» и он даже не успеет докурить сигару, Кречмер решил отвлечь внимание капитана и напомнил о дефектной заглушке в стволе орудия, из-за чего внутрь постоянно просачивается вода. Он вызвался устранить неисправность и, расценив кивок капитана как согласие, отправился на носовую палубу, так и не выпустив изо рта сигару.

Ему потребовалось время, чтобы с глубокомысленным видом осмотреть заглушку со всех сторон. При этом он отлично знал, что до прихода в порт ничего с этой подтекающей штуковиной поделать нельзя. Он как раз вернул все на место, когда неожиданно услышал пугающе знакомые звуки. Из продуваемых балластных танков с громким шипением вырывался воздух, заработали машины. Лодка погружалась! Кречмер рванулся к рубке, но обнаружил только задраенный люк. Он изо всех сил затопал по нему, надеясь, что внизу кто-нибудь услышит, но тщетно. Палуба медленно уходила из-под ног. Он сделал попытку забраться на перископ, но тот был хорошо смазан, а намокшая и сразу ставшая очень тяжелой верхняя одежда неудержимо тянула вниз. Ему пришло в голову, что если он просто будет держаться за перископ, то давление воды поднимет его наверх, тогда он сможет заглянуть в «глаз» перископа и его непременно заметит вахтенный офицер. Задумка не удалась. Кречмер уже погрузился на глубину 35 футов; окружавшая со всех сторон зеленая толща воды весьма недружелюбно сжимала его в своих объятиях, да и сдерживать дыхание уже не было никакой возможности. Поэтому Кречмер разжал руки и позволил воде вытолкнуть его на поверхность. Слегка отдышавшись, он с ужасом понял, что плыть в тяжелой верхней одежде не сможет. Тогда он решил постараться как можно дольше продержаться на поверхности. Последнее, что он увидел до наступления темноты, — это медленно плывущую по темной воде свою форменную фуражку, а рядом с ней — размокшую сигару.

«U-35» всплыла совсем рядом, главный старшина бросил пловцу спасательный буй. У него еще хватило сил вцепиться в него. Но самостоятельно забраться на борт он уже не смог. Его втянули на палубу и почти внесли в рубку.

Кречмер валился с ног от усталости, к тому же весь дрожал от холода. Он не смог найти достойных слов для капитана, поэтому сделал рукой жест, отдаленно напоминающий салют, и тихо пробормотал:

— Лейтенант Кречмер докладывает о возвращении на борт.

Потрясенный, капитан автоматически ответил на приветствие:

— Спасибо, лейтенант.

Кречмера отвели вниз, напоили горячим ромом, обложили бутылками с теплой водой. Он проспал до утра и, проснувшись, почувствовал себя вполне здоровым, если не считать саднившего горла и довольно сильной головной боли. Правда, последнее, как он подозревал, было вызвано не простудой, а выпитым им накануне излишком рома.