Подвиньтесь! Подвиньтесь! Звездные похождения галактических рейнджеров - [22]

— Могу ли я узнать ваше имя, мисс?

— Ширли Грин. — Она тупо уставилась на испачканные чернилами кончики пальцев. — Теперь я преступница, на меня заведут досье?

— Ничего подобного, мисс Грин. — Кулозик аккуратно печатными буквами написал ее имя толстым жировым карандашом в нижней части пластинки. — Эти отпечатки будут использованы лишь для сопоставления. Могу ли я узнать дату вашего рождения?

— 12 октября 1977 года.

— Думаю, это все, что нам сейчас нужно. — Он положил пластинку в пластмассовую коробочку вместе с подушечкой.

Ширли пошла мыть руки, а Стив складывал свои принадлежности, когда раздался сигнал входной двери.

— Взял у нее отпечатки? — спросил входя Энди.

— Все уже сделано.

— Замечательно. Тогда осталось заполучить отпечатки пальцев телохранителя. Он ждет внизу, в вестибюле. А я нашел окно в подвале, которое, по-видимому, взломали. Его тоже надо проверить на предмет отпечатков. Лифтер тебе покажет, где оно находится.

— Уже иду, — сказал Стив, закидывая сумку на плечо.

Когда Стив удалился, в комнату вошла Ширли.

— У нас есть зацепка, мисс Грин, — сказал ей Энди. — Я нашел окно в подвале, которое было взломано. Если найдутся отпечатки пальцев на стекле или раме, и они совпадут с отпечатками на фомке, то станет ясно, как убийца попал в здание. И мы сравним отпечатки на фомке с отпечатками на двери. Вы не будете возражать, если я сяду?

— Что вы, — сказала она. — Конечно, садитесь.

Кресло было мягкое, а бормотание кондиционера делало комнату островком уюта в потоке жары. Он откинулся на спинку, и часть напряжения и усталости улетучилась. Раздался сигнал входной двери.

— Извините, — сказала Ширли и пошла открывать.

В коридоре послышались приглушенные голоса, но он не обращал на них внимания, листая странички своего блокнота. Пластиковое покрытие на одной из них покоробилось, и буквы потускнели, он еще раз обвел их ручкой, нажимая как можно сильнее.

— Выметайся отсюда, грязная шлюха!

Слова были выкрикнуты хриплым визгливым голосом, словно ногтем провели по стеклу. Энди встал с кресла и засунул блокнот в карман.

— Что там происходит? — спросил он.

В комнату вошла Ширли, раскрасневшаяся и злая, а за ней худая седая женщина. Увидев Энди, женщина остановилась и указала на него трясущимся пальцем.

— Мой брат умер и еще не похоронен, а эта тварь уже связалась с другим мужиком…

— Я — офицер полиции, — сказал Энди, показывая свою бляху. — А вы кто такая?

Она выпрямилась, но это не прибавило ей роста: у нее были покатые плечи и впалая грудь. Костлявые руки торчали из рукавов заношенного, какого-то грязного цвета платья. Ее лицо, блестящее от пота, было серым — кожа типичного горожанина-фотофоба; единственный оттенок ему, похоже, придавала уличная пыль. Когда она говорила, губы превращались в узкую щель, выкидывавшую слова, словно детали из-под пресса, а затем плотно закрывались, чтобы, не дай Бог, не выдать на одну деталь больше, чем нужно. Водянистые голубые глаза светились злобой.

— Я — Мери Хеггерти, сестра бедного Майкла и единственная его родственница. Я пришла, чтобы заняться вещами Майкла. Как сказал мне адвокат, по завещанию Майкл все оставил мне, и я должна заняться наследством. Этой шлюхе нужно убраться отсюда, она и так с него достаточно поимела…

— Минутку, — прервал Энди поток ее слов, и рот у нее захлопнулся. Она тяжело и быстро дышала расширившимися ноздрями. — Ни до чего в этой квартире нельзя дотрагиваться, и ничего нельзя брать без разрешения полиции, так что вам не стоит волноваться о вашем имуществе.

— Вы только при ней это не говорите! — взвизгнула она и повернулась к Ширли. — Она украдет и продаст все, что не приколочено. Мой добрый брат…

— Ваш добрый брат! — заорала Ширли. — Вы всеми своими кишками его ненавидели, и он ненавидел вас, и вы никогда и близко не подходили к этому дому, пока он был жив.

— Заткнитесь! — Энди встал между двумя женщинами и повернулся к Мери Хеггерти. — Вы можете идти. Полиция даст вам знать, когда можно будет забрать вещи из этой квартиры.

Она была поражена.

— Но… вы не имеете права. Нельзя оставлять здесь эту шлюху одну.

Терпению Энди пришел конец.

— Следите за своим языком, миссис Хеггерти. Вы уже достаточно воспользовались этим словом. Не забывайте, чем ваш брат зарабатывал себе на жизнь.

Лицо у нее побелело, и она отступила на шаг назад.

— Мой брат занимался бизнесом, он — бизнесмен, — тихо сказала она.

— Ваш брат занимался рэкетом и нелегальной индустрией развлечений. А это кроме всего прочего подразумевает и девочек.

Когда злоба оставила ее, она вновь сгорбилась, стала тощей и костлявой. Единственной округлой частью тела у нее был живот, раздувшийся от многолетнего плохого питания и вынашивания многочисленных детей.

— Уходите, — сказал Энди. — Мы свяжемся с вами.

Женщина повернулась и ушла, не сказав больше ни единого слова. Он пожалел о том, что сорвался и сказал больше, чем нужно, но сказанного не вернешь.

— Вы что имели в виду, когда говорили про Майка? — спросила Ширли, после того как дверь захлопнулась.

В простом белом платье, с волосами, заколотыми сзади, она казалась очень юной, невинной, несмотря на ярлык, который прилепила к ней Мери Хеггерти.