Подвиги Шерлока Холмса - [73]

– Но она возьмет их с собой…

– Это не имеет значения.

– Откуда вы знаете, что сейф находится в библиотеке?

– Когда-то я оказал небольшую услугу фирме, которая сдает в аренду дом госпоже фон Ламмерайн. От этой фирмы я и получил план дома. Больше того, я видел сейф.

– Вы его видели!

– Вчера утром кто-то выбил стекло в окне, – улыбнулся Холмс. – Стекольщик тут же нашелся. Мне пришло в голову, что этим можно будет воспользоваться.

– Что вы собираетесь сделать? – спросила она с волнением.

– По этому вопросу мне придется принять решение на месте самому, – сказал Холмс. – Если меня и постигнет неудача, то во всяком случае попытка будет сделана в благих целях.

Мы уже прощались, когда герцогиня слегка коснулась руки моего друга.

– А если вы осмотрите эти ужасные документы и убедитесь в их подлинности, вы их изымете? – спросила она.

В суровых чертах Холмса мелькнуло выражение сострадания, когда он взглянул на свою собеседницу.

– Нет, – ответил он спокойно.

– И вы будете правы! – воскликнула она. – Я тоже не взяла бы их. Ужасная несправедливость прошлого должна быть выправлена хотя бы ценою моей жизни… Но меня совсем покидает мужество, когда я подумаю о своей дочери.

– Я уважаю ваше мужество, – мягко сказал Холмс, – и потому советую вам быть готовой к худшему.

Остаток дня мой друг провел в самом беспокойном настроении. Он непрерывно курил, пока в гостиной оказалось невозможно дышать. Просмотрев все газеты, он швырнул их в ведерко для угля и принялся шагать по комнате взад и вперед, заложив руки за спину. Затем, подойдя к камину, он взглянул на меня. Я в это время сидел в кресле.

– Пойдете ли вы на серьезное нарушение закона, Уотсон? – спросил он.

– Ради благородной цели – конечно, – ответил я.

– Но это вряд ли будет для вас полезно, мой друг! – воскликнул Холмс. – Если вас поймают в доме этой женщины, нам обоим несдобровать. Но мне необходимо посмотреть подлинные документы.

– Тогда у нас может не оказаться выбора, – заметил я.

– Ну что ж, Уотсон, если этот вечер последний в нашей честной жизни, – усмехнулся Холмс, – пусть он будет по крайней мере приятным. Нам нужны столик в ресторане Фратти и бутылка монтраша.

Мои часы уже показывали начало двенадцатого, когда кэб доставил нас на улицу Карла II. Была холодная дождливая ночь, легкий туман окружал уличные фонари смутными желтыми светящимися кругами и блестел на шлеме полисмена, который медленно прошел мимо нас, включив свой фонарик. Выйдя на Сент-Джеймс-сквер, мы прошли по тротуару в западном направлении. Вдруг Холмс положил мне руку на плечо и указал на освещенное окно в фасаде большого особняка, мимо которого мы проходили.

– Это свет в гостиной, – прошептал он. – Нельзя терять ни минуты.

Кинув быстрый взгляд вдоль пустого тротуара, он вскочил на стену, граничащую с особняком, и, подтянувшись на руках, исчез. Я быстро последовал за ним, пока мой друг не остановился под тремя высокими окнами. Там я по его указанию подставил спину, и в один миг он вскарабкался на подоконник. Бледное лицо его отражалось в темном стекле окна, руки работали над шпингалетом. Через мгновение окно распахнулось, я ухватился за протянутую руку Холмса и с дрожью почувствовал, что мы уже в комнате.

– Библиотека, – прошептал мне Холмс на ухо. – Спрячьтесь за занавесками у окна.

Кругом был полный мрак, слабо пахло кожей. Полная тишина нарушалась только мерным тиканьем старинных часов. Прошло, вероятно, минут пять. Из глубины дома послышались шаги и приглушенный шепот. Под дверью на секунду блеснул луч света, исчез и спустя некоторое время снова появился. Дверь распахнулась, и в комнату вошла женщина с лампою в руке.

Время стирает очертания прошлого. И все же я помню свое первое впечатление от Эдит фон Ламмерайн, как будто я видел ее только вчера.

Следом за Эдит фон Ламмерайн двигалась высокая стройная тень, лампа в ее руке бросала тусклый призрачный отблеск на стену, вдоль которой тянулись полки с книгами.

Не знаю, достиг ли ее слуха шорох занавесок, но, когда Холмс вышел на середину комнаты, она тут же повернулась, держа лампу над головой и направляя на нас луч света. Она была совершенно спокойна и молча глядела на нас. Ни тени испуга не было на ее лице, только засверкала ярость в черных глазах.

– Кто вы, – прошипела она наконец, – и что вам угодно?

– Нам нужно отнять у вас пять минут, мадам фон Ламмерайн, – мягко ответил Холмс.

– Вот как! Вы знаете мое имя! Если вы грабители, то чего вы ищете? Я хочу услышать это прежде, чем подниму на ноги весь дом.

Холмс указал на левую руку Эдит.

– Я пришел сюда, чтобы осмотреть бумаги, которые вы держите в руке, – сказал он. – И предупреждаю вас, что сделаю это.

– Негодяй! – воскликнула она. – Я все поняла. Это она наняла вас.

Вдруг она сделала шаг в нашу сторону, держа лампу перед собою, и стала пристально вглядываться в моего друга. Ярость в ее лице сменилась сперва недоверием, а затем ликующая улыбка озарила ее лицо.

– Мистер Шерлок Холмс! – воскликнула она, задыхаясь.

Холмс повернулся и зажег свечи на небольшом столике из золоченой бронзы, стоявшем у стены.

– А я еще раньше имел честь узнать вас, – сказал он.