Подвиги самураев. Истории о легендарных японских воинах - [15]
Ситироемон медленно выехал на арену, низко поклонился своему господину и, тут же пришпорив коня, умчался на исходную для стрельбы позицию.
Поддавшись порыву, Кацуно вышла вперед и приняла стойку для нанесения удара своему врагу, когда тот подойдет к ложе почетных гостей. При этом она непроизвольно коснулась плеча своей госпожи, невольно отступила назад, но в следующий момент снова подалась вперед и заняла исходное для смертельного удара положение.
Ситироемон проскакал как молния, грива его лошади коснулась ограждения галереи, но прежде, чем девушка успела что-то сделать, умчался далеко, туда, где она не могла его достать своим кинжалом.
Не удержав возгласа сожаления, она провожала своего врага ненавидящим взглядом.
– В чем дело, Кацуно? – удивилась госпожа Сайто, возмущенная отсутствием должных манер у ее любимой служанки.
Совладав с собой, девушка натянуто улыбнулась и вполне рассудительно ответила:
– Великодушно простите мне мою неотесанность, госпожа! Я совсем забылась от восхищения участниками состязания.
– Ты на самом деле настолько горячо увлекаешься стрельбой из лука?!
– Да, моя госпожа, ничего больше я так сильно не люблю на свете.
– Странное увлечение для девушки! – произнесла госпожа, с любопытством разглядывая свою фрейлину. – Но ты, похоже, чересчур разволновалась: побледнела, глаза налились кровью. Голова не болит?
– Нет, ваша светлость, не болит, просто не спала всю ночь.
– Ты не заболела ли?
– Я чувствую себя вполне сносно, просто в ожидании сегодняшнего состязания мне не удалось заснуть.
– Вот уж какая страстная поклонница стрельбы из лука! – удивилась госпожа, а Кацуно покраснела, услышав в ее словах насмешку.
Представление разнообразных номеров программы потребовало неоднократного появления многих из лучников на арене, и среди них выступал Ситироемон. Каждый раз он проезжал далеко от Кацуно, нетерпеливо ждавшей удобного случая, но, к ее великому разочарованию, постоянно происходило так, что его лошадь оказывалась на противоположной стороне ристалища. И несколько раз, когда он приближался на удобное расстояние, конь мчал его так, что ничего сделать она просто не успевала. У нее появилась мысль о том, что враг ее узнал и проявлял необходимую осторожность. Она измаялась от нетерпения и страха и в отчаянии почти смирилась со своим поражением.
Состязания шли своим чередом, и вот наступил момент последней заключительной церемонии нанори, или объявления победителей. «Как же она будет проходить?» – подумала Кацуно. Она очень опасалась, что Ситироемон снова окажется на недоступном для нее расстоянии. Быть может, ей стоит выскочить на арену и попытаться поразить его в строю самураев? Нет, такая вылазка представляется чересчур рискованной, ведь если у нее не получится сразить врага, еще одного шанса ей больше никогда не представится. Но, с другой стороны, если она упустит нынешнюю возможность, получит ли она когда-либо новый шанс для мести? Времени на принятие решения практически не оставалось.
Пока Кацуно истязала себя сомнениями, началась церемония нанори. Принимавшие участие в состязании лучников самураи по очереди подъезжали к помосту с почетными зрителями, отвешивали почтительный поклон своему господину, называли свое имя и степенно удалялись. Медлить было нельзя, Кацуно приняла окончательное решение и приготовилась действовать.
Время шло незаметно, и день состязаний уже клонился к вечеру. Вишневый цвет все еще не покинул веток деревьев, радуя глаз в ярких лучах солнечного света, так как едва ощутимый ветерок не мог сбить нежные лепестки на землю. Некая расслабленность овладела всеми присутствующими в замке, и даже зрители ощущали признаки усталости от мероприятия. Только Кацуно все время оставалась настороже!
– Номер пятьдесят три!
Услышав приглашение, Ситироемон вскочил в седло и чуть замешкался, поправляя сбрую. Мельком взглянув на него, сидящего верхом в лучах солнца, Кацуно увидела, что его нарядили в прекрасно сидящее на нем кимоно, расшитое орнаментом с соловьями на ветках сливы. С луком и стрелами в руке, верхом на белоснежном коне, он выглядел весьма импозантным мужчиной, а бронзовый цвет его лица и густые бакенбарды только подчеркивали мрачную и воинственную внешность. Кацуно заскрипела от ненависти зубами.
Проскакав три раза вокруг ристалища, Ситироемон внезапно натянул поводья и остановил коня перед помостом для почетных гостей. Потом медленно приблизился к входу в галерею, отвесил низкий поклон и хорошо поставленным голосом произнес свое имя. В момент, когда он собрался удалиться, пришло время Кацуно исполнить задуманное ею возмездие. Скинув накидку, она на шаг опережала всех, кто хотя бы попытался ей помешать.
– Радостная встреча, Сакума Ситироемон. Перед тобой жена Хатия Цуда, которого ты подло убил! Ощути остроту чувства моей мести!
С этими словами она со всей силы вонзила ему в бок кинжал. Все произошло настолько неожиданно и такой силы удар она нанесла от отчаяния, что могучий мужчина, каким казался Ситироемон, рухнул из седла на землю.
– Вот тебе за Хатия! – воскликнула Кацуно и нанесла ему еще один удар, оказавшийся смертельным.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».
О существовании предхристианства – многовекового периода «оглашения» Руси – свидетельствуют яркие и самобытные черты русского православия: неведомая Византии огненная символика храмов и священных орнаментов, особенности иконографии и церковных обрядов, скрытые солнечные вехи народно-церковного календаря. В религиозных преданиях, народных поверьях, сказках, былинах запечатлелась удивительно поэтичная древнерусская картина мира. Это уникальное исследование охватывает области языкознания, филологии, археологии, этнографии, палеоастрономии, истории религии и художественной культуры; не являясь полемическим, оно противостоит современным «неоязыческим мифам» и застарелой недооценке древнерусской дохристианской культуры. Книга совмещает достоинства кропотливого научного труда и художественной эссеистики, хорошо иллюстрирована и предназначена для широких кругов читателей: филологов, историков, искусствоведов, священнослужителей, преподавателей, студентов – всех, кто стремится глубже узнать духовные истоки русской цивилизации.
На протяжении полутора столетий вандалы, имя которых стало, вследствие злонамеренной пропаганды, символом бессмысленного разрушения, играли решающую роль в мировой истории. Они пришли из Скандинавии, жили в Силезии, Южной Германии, Бургундии, Испании, Африке. Они потрясли античный мир, захватили Карфаген и поставили на грань уничтожения Римскую империю, но сами были ею уничтожены. Истории беспримерного взлета и падения оклеветанного народа посвящена новая книга Вольфганга Акунова.
Книга является переизданием двухтомной монографии (т. I вышел в 1947 г., т. II — в 1961 г.), которая до сих остается единственным исследованием, охватывающим всю сложность исторической проблематики эпохи Возрождения в целом. Монография — классическое произведение не только советской, но и мировой марксистской историографии. Книга рассчитана на историков, филологов, искусствоведов, широкий круг читателей, интересующихся проблемами всеобщей истории.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Тевтонский орден, один из трех крупных духовно-рыцарских орденов (наряду с орденами госпитальеров и тамплиеров, во многом послужившими для него образцами), возник в Святой Земле во время 3-го крестового похода (конец ХII века). С тех пор минуло более 800 лет, а орден существует и в наше время. Орден-долгожитель, он несет в себе дыхание далекого прошлого, заставляя наших современников взирать на него с любопытством и восхищением. История Тевтонского ордена представляет собой масштабное полотно, на котором запечатлены значимые события и личности; она естественно вписывается в историю стран Европы.